Правила челолова. Мария Фомальгаут
наследство, – но ничего подобного не произошло, мы так и жили в фонаре, одиноко висящем на дереве. Хочется сказать, что когда я вырос, то переехал в какой-нибудь город и выбился в люди – но и этого не произошло. Может, мне не хватило упорства и настойчивости, а может, люди не хотели иметь со мной дело, потому что я светился. Свечение настолько прочно вошло в нашу жизнь, что я уже не представлял себе, как можно не светиться, и кажется, если бы попробовал перестать светиться, у меня не получилось бы. Все мои попытки устроиться в городе заканчивались полным провалом, мне даже казалось, что люди посмеиваются надо мной.
Поэтому я немало изумился, когда люди пришли к нам в лес. Это было тем более странно, что лес посетили не какие-то случайные люди из бедных районов, которые иногда перекидывались с нами парой слов, – нет, на опушку пришли градоначальники, важные и чванливые отцы города. Они вежливо говорили что-то, что произошла ошибка, и что наше семейство имеет полное право жить в старом фонаре на перекрестке двух несуществующих улиц. Отец торжествовал, он без устали повторял нам всем, что мы победили, что справедливость восстановлена, – и только я не разделял его восторга, я чувствовал, что за поведением горожан скрывается что-то страшное.
Предчувствия не обманули меня – когда мы торжественно вернулись в город, и отгремели пышные празднества, я посмотрел на небо, посмотрел как следует, по-настоящему – и не увидел на небе солнца.
Я спрашивал у людей, куда они дели солнце – горожане поспешно отводили глаза, сворачивали разговор, тушевались, растворялись в лабиринтах улиц. Я спрашивал себя, что они сделали с солнцем – и что они рано или поздно сделают с нами, ведь мы так похожи на солнце…
Тем же вечером меня посетила еще одна тревожная мысль – я спросил себя, что делается в других городах, ведь над ними тоже нет солнца. Это было тем более странно, что раньше я не думал ни про какие другие города, и сомневался, есть ли они вообще. Я осторожно спрашивал у отца – что там с людьми за пределами нашего города – он только недовольно фыркал и бормотал, что ему нет до этого никакого дела.
Мне тоже не должно было быть никакого дела до того, что происходит где-то там, там – тем более странно, что я выискал на старинных картах, где находится ближайший город, – в шестидесяти километрах к северо-западу – и под шумок направился туда…
…чем дальше, тем меньше я верю, что дойду до города, – слишком безвыходным лабиринтом выворачивается темная чаща. А еще не дают покоя сны, настолько тревожные и страшные, что с каждым таким сном все меньше хочется идти вперед.
Иногда мне снится, что впереди нет никакого города, что карты врут, мало ли что эти карты скажут, мало ли что насочиняют, выпьют лишнего вечером в баре, и начинают травить всякие истории о городах. В другие ночи или в другие часы приходит сон, который говорит, что я опоздал, что города где-то там за лесом покрылись вечными льдами, и я найду