Кукушка на суку. Акт второй. Сергей Skolorussov
слушала космическую музыку, передаваемую ей лично по межгалактическому каналу связи. Никто не перебивал, поэтому я продолжил излагать реальную правду нашего будущего бытия:
– И самое страшное – это отсутствие воды. Уже к обеду мы вкусим все прелести, в кавычках, наслаждения умирающего от жажды человека. Это страшное состояние. Как медицинский работник я уверенно могу констатировать – наши мучения будут жуткими. Описать симптомы умирающего от жажды?
– Не надо. Ещё что-то?
– Да вроде – нет. Я достаточно аргументировал свою позицию.
– Угу, угу, – Сухарецкая сделала шаг в сторону, заломила руки за спину и развернулась к нам лицом: – Обе позиции имеют под собой достаточно крепкое основание. Но одно исключает другое. Поэтому, когда выяснится, что мы приняли неверное решение, воплей с вашей стороны не избежать. Предлагаю, чтобы не допускать будущих эксцессов, проголосовать. Это серьёзное решение. Оно касается нашего здоровья, а, возможно, и жизни. Согласны? – мы дружно кивнули, – Голосуем: кто за то, чтобы вернуться к шоссе?
Я вытянул руку и не отпускал её, всё время задирая выше и выше.
– А кто за то, чтобы ждать помощи на месте?
Виола, видя, что Марина не проголосовала вместе со мной, аккуратненько приподняла свою холёную ручку и язвительно уставилась на меня, скорчив противную гримасу. Но Сухарецкая не выказала женскую солидарность. Вернее, не выказала её так, как ожидала Виола.
– Трудно принимать чью-то сторону. Сложный выбор. Я предлагаю остаться и ждать, – гламурная партнёрша сложила ручки на груди и смотрела на меня торжествующим взглядом, явно выражавшим вопрос-посыл: «Что, съел?». – Но ждать только до двух часов дня. Если никто не появится к этому времени, возвращаться к шоссе, – она указала на выщербленную в каменистой степи колею.
Эпизод девятнадцатый
В краю аспидов
И мы остались. Сначала мы сидели на камнях на краю оврага и смотрели, как догорает машина. Нам не очень-то хотелось созерцать это мрачное зрелище. Но деваться было некуда. Только в небольшом радиусе вокруг сгоревшего джипа камни были хоть немного тёплыми. Чуть в стороне – практически ледяными. А просто так стоять столбом несколько часов трудно. Ноги не казённые. Через пару часов, когда камни, разогретые пожаром, остыли, а остальные ещё не нагрелись солнцем, нам всё же пришлось принять вертикальное положение. Но затем солнце нагрело всю пустыню, и мы могли сидеть на любых каменюгах. К обеду они уже подпаливали наши мягкие округлости. Просто так на них уже было не присесть. Солнце не просто нагрело пространство – оно осветило жизнь. Сначала мы увидели ящерок, взбирающихся на возвышенности, чтобы прогреть свои остывшие за ночь хладнокровные тела. Следом появились насекомые и пауки. А уже затем Виола своим визгом распугала всю эту незамысловатую пустынную жизнь:
– Змея! – при этом она отпрыгнула и спряталась за мою спину, ухватившись за крепкие мужские плечи.
Угу, куда подевались все твои понты? И кто ты после этого? Ясно кто: обыкновенная