Дорога в Нерюнгри. Владимир Евгеньевич Псарев
та. Зимой здесь редко видят солнце, а запойные, коих тут немало, не видят его вообще – слишком рано темнеет. Славный град Якутск, отрезанный от всего мира – ни железной дороги, ни мостов, а в Россию только по зимнику. Но ведь Якутск – это Россия? Здесь о последней многие только и слышали от вахтовиков. Здания федеральных органов и театр смотрятся на этом фоне неприлично богато.
Донбасс еще продолжал звонить в набат, призывая из Ростова и Тамбова всех неравнодушных, а Тамбов отвечал.
– Горе там, – вздыхал дедушка, памятуя советское прошлое и дружбу народов.
– Горе тут, – замечал ему молодой студент Северо-Восточного, давно мечтавших уехать отсюда хотя бы в Иркутск.
Оля – девушка со светлыми волосами и голубыми глазами, но немного хищным прищуром, доставшимся ей от бабушки-якутянки – вышла покурить у подъезда. Косилась на дедушку и молила всех святых, чтобы с ней не заговорили. Недавно добровольцем с Украины вернулся ее старший брат – худой и немного сумасшедший. Приехал и сразу страшно запил вместе с отцом, двадцать лет отходившим от другой войны – Чеченской.
Как бы того ни хотелось, но пришлось возвращаться. Нужно было готовить ужин для собутыльников отца.
– Почему дома жрать нечего, а? – стучал обросший мужчина по столу.
– Сейчас все будет, папочка.
– Гости придут, а тут и поставить нечего.
Брат уже "накатил" сто грамм, и сидел довольный, покачивал головой. Здоровье ему еще позволяло пить прямо с утра и вообще до вечера. А вот у мамы сопротивляться всему этому его уже не было. И все, что делала по дому Оля, она делала ради нее.
Мать давно и тяжело болела – сначала сосуды, а потом нашли какую-то опухоль в голове. Лицо за год почернело, а помочь в республиканской больнице ничем не могли. Отправили домой прожить свободно. Страшные головные боли мучили ее последние месяцы. Они уже не прекращались, а теперь перестали действовать любые анальгетики. Мужчинам до нее особого дела не было – ее проблемы лишь клали вишенку на торт человеческого безумия и беспросветности будущего, а по отдельности уже не вызывали сантиментов. Единственное, что отец перестал ее бить, за что та каждый день его благодарила, выходя на кухню попить воды. Шаркала ногами по полу нищенской трешки, когда-то казавшейся большим богатством.
Оля спала с мамой в одной комнате – на соседних кроватях. Маму расстраивало, что она курит, а Оля оправдывалась – хоть какая-то радость.
– Вон у тех за столом тоже радость.
– Ну, мама!
Оля лукавила. Не единственная. Иногда она сбегала к своему Леше, когда тот приезжал с вахты. Сейчас нет возможности – еще минимум месяц. Леша на пару лет старше и работает в Нерюнгри – городе на юге республики, почти на границе с Амурской областью. Платят хорошо, получается что-то копить.
– Еще пару лет, и мы обязательно уедем. Вот увидишь, Оль, – улыбался молодой человек, придерживая ее за плечо.
Оля кивала, но не улыбалась. Сама девушка к двадцати годам тоже много где успела поработать, но нигде не задержалась – платят мало, нервов не хватает. Все, что заводилось в кармане, уходило тут же на жизнь – мама давно не работала, а пособие не платили.
На плите варились макароны и шкварчали магазинные котлеты. Оля такое сама уже не готовила, на закуску сойдут любые полуфабрикаты, а ей как-то не до изысков. Мама вкуса почти не чувствовала, да и кушала немного.
Солнце окончательно село за горизонт, пришел первый гость – бывший сослуживец отца. Старая заношеная одежда. Господь бы с ней с заношенностью – здесь лучшая вещь та, которая не грязная. Разделся, уселся за стол, не помыв руки – подумаешь тоже, какая формальность.
Оля ему первому подала блюдо. Гость покряхтел, поморщился, скосился бутылку.
– Сейчас, сейчас, Андрюха, – подбадривал его отец. – Ты покушай чуть.
Гость вдыхал – ему хотелось, чтобы налили хоть чего-то. "Ну хоть понюхать дайте!", – думалось. Алкоголь – лишь способ ускорить время. Облегчить страдания? Нет. Найти ответы? Нет. Ускорить время, и укоротить его. Путь для тех, кто не нашел себя, но не может своими руками свой путь завершить.
Оля с каменным лицом расставляла посуду.
– Чего невеселая? – толкнул ее брат.
– А чего гоготать? – шипела.
– Посмотрите на нее! Брысь!
У Оли не было вообще никаких мыслей. Главное стиснуть зубы и потерпеть, как на ненавистной работе, пока не пришла последняя зарплата. Ах, зарплата? Ей последняя так и не "постучалась".
– Эй, ты, на том конце? Ставь еще одну бутылку сюда, – позвал отец.
Оля покорно вынула из морозилки, и даже не хлопнула дверцей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета