Однажды во Франции. Илья Бровтман

      Как муха в басне Лафонтена,

      Он жил, не ведая забот.

      Его поместье в устье Сены

      Давало неплохой доход.

      Достаточный, чтобы трудиться,

      Ища отраду в полотне.

      Но дар огромный живописца

      Жан-Жак любил топить в вине.

      С полотен на него смотрели

      Созвездия невинных лиц.

      А он утеху на постели

      Искал в объятиях блудниц.

      Ему, художнику от Бога,

      Удел отмерян не простой.

      Кому даётся очень много,

      С того и спрос совсем другой.

      А он, к полудню встав с постели,

      И повязав на шею бант,

      По ресторанам и борделям

      Спешил растрачивать талант.

      Порой, пыхтя марихуаной,

      Жан-Жак хватает полотно,

      И в наркотическом дурмане

      Рисует жирное пятно.

      Каких полно на вернисаже.

      Но он не Сальвадор Дали.

      И почему-то до продажи

      Его шедевры не дошли.

      Охотней купят Афродиту,

      Написанную в стили ню.

      И лишь художник именитый

      Способен продавать мазню.

      Он сам бы не рискнул ответить,

      Где натюрморт, а где портрет.

      И потому картины эти

      Не покупали много лет.

      Художник в праздности и лени,

      В плену пустых никчемных слов,

      А также плотских наслаждений,

      Кружился в омуте грехов.

      Такая жизнь и исполину

      Порой не очень по плечу.

      Здоровье треснуло как льдина.

      Пришлось наведаться к врачу.

      По настоянью эскулапа

      Он месяц не курил, не пил.

      Мешок пилюль, микстур и капель

      У фармацевта накупил.

      Лекарства, выпив пару литров,

      Увидел снова белый свет.

      Достал этюдник и палитру,

      Подрамник, кисти и мольберт.

      Когда с очередной картиной

      В салон наведался Жан-Жак,

      Ему сказали в магазине,

      Что приходил один чудак.

      Его картины покупая,

      Чудак спросил: – ведь говорят,

      Когда художник умирает,

      Цена их вырастет стократ?

      Вниманье, не придав рассказу,

      Обрадованно взяв доход,

      Он в ресторан, явился сразу,

      Решив отпраздновать Джек-пот.

      Жан-Жак доволен несказанно,

      Что творчество его в цене.

      Вновь в кабаре и ресторанах

      Он ищет истину в вине.

      Опять потрачено немало

      На женщин и на алкоголь.

      Болезнь надолго не отстала.

      К Жан-Жаку вновь вернулась боль.

      Недомогание и боли

      Опять испытывает он.

      Забыв про праздность и застолье,

      К врачу приходит на приём.

      Он в кресле, лампа ярко светит.

      И видит, словно в дивном сне,

      У эскулапа в кабинете

      Свои картины на стене.

      Теперь нелепые вопросы,

      Уже не смотрятся как вздор.

      Красноречивее не просто

      Ему поведать приговор.

      Он болен, смерть не за горами.

      Идёт Жан-Жак, не чуя ног.

      К чему теперь вино и дамы,

      Когда пора подбить итог.

      На что он свой талант растратил,

      Крутя Фортуны колесо?

      Дурман, продажные объятья.

      Он вспомнил Пабло Пикассо.

      Как тот сказал в зените славы,

      Своим друзьям на склоне лет,

      Что толстосумам на забаву

      Сменил талант на звон монет.

      Со  временем, шагая в ногу,

      Свои шедевры, не любя,

      К почёту протоптал дорогу,

      При этом потеряв себя.

      Теперь пришло Жан-Жаку время,

      Понять, почуяв жизни край,

      Что, не засыпав в землю семя,

      Увидишь, вряд ли урожай.

      Всю жизнь