S-T-I-K-S. Долгая дорога в стаб. Лебэл Дан

      Перед тем как проснуться, когда мозг отдаёт команду на пробуждение, в сознание иногда проникают звуки из внешнего мира. Ты вроде бы ещё спишь и даже видишь сны, но в этот же самый момент отдалённо слышишь происходящее вокруг тебя.

      Мне снилось, что я брёл куда-то по пустым бетонным коридорам. Нескончаемые тоннели иногда заканчивались массивными лестницами, ведущими вверх и вниз. По своеобразной закономерности сна я выбирал тот или иной путь – спускался или поднимался. Во сне мне было важно куда-то дойти и что-то там, в той неведомой конечной точке сделать. В мире грёз я помнил, куда мне надо, и даже оперировал своеобразной логикой, далёкой от той, что бывает у нас, когда мы находимся в сознании.

      Перед глазами то и дело возникали какие-то надписи, не поддающиеся прочтению и расшифровке. Да и в сам смысл написанного вдаваться не хотелось, просто было незачем.

      Остановившись у очередной вертикальной развилки, посмотрел налево – оттуда доносился странный, доселе неизвестный звук, которого в этих коридорах раньше не было.

      Звук был особенный – не особо громкий, но полный внутреннего напряжения. Казалось, что кто-то захлёбывается: можно было различить глотательные звуки с определённой частотой.

      Открыл глаза и немного проморгавшись, уставился на источник звука. Прямо перед моим носом сидел здоровенный чёрный кот, вываливавший на грязную чёрную землю содержимое своего желудка.

      – Брысь! – естественная реакция на подобное действие вылетела из меня автоматически.

      Кот как-то жалобно мяукнул и отпрыгнул куда-то в сторону, а я наконец-то поднял голову и огляделся.

      – Чего? – помимо моей воли из моего горла вырвался вопрос.

      А удивляться было чему – маленькое помещение, явно подвального типа, скудно освещённое лампочкой под низким потолком. Куча грязных фуфаек, на которых я лежал, такая же куча непонятного тряпья по другим стенам помещения и ужасный запах немытых тел вперемешку с запахом мочи, а ещё тяжёлый смрад переработанных организмом сивушных масел.

      Обстановка бомжатника, сильно болевшая спина и жуткий голод, терзавший желудок – всё это доставляло дискомфорт, но почему-то не особо сильно тревожило. Было нечто такое, что заставляло сжиматься в непонятных судорогах мою внутреннюю сущность. Назвать это «нечто» душой не позволял какой-то запрет. Но именно это понятие, как ничто другое подходило для объяснения, творившегося со мной.

      Мне было страшно до содрогания души. Так страшно, что я даже представить себе не мог, что так бывает. И причиной этому страху было то, что я не мог вспомнить кто я. Непонимание, необъяснимая тревога и твёрдое убеждение, что если я не пойму кто я такой, то всё – мне конец. Это чувство порождало бурю эмоций, которые выразились в дрожащих коленках и дикой сухостью во рту.

      Пять секунд мучений, совмещённых с панической атакой, и странное наваждение схлынуло так же внезапно, как и наступило.

      – Дерьмо! – громко выругался, испытывая прилив бодрости от собственного голоса.

      С трудом поднялся с лежанки и осмотрелся, пытаясь сообразить, а где это собственно я нахожусь? Этого подвала я не помню. Я вообще ничего не помню, даже себя. Вытянул вперёд руки, расстегнул не по размеру великоватую куртку, задрал футболку, оттянул трусы, внимательно осмотрел всё тело – по внутренним ощущениям вроде как всё моё. Но откуда, например вот этот шрам на левой руке, я не знаю. Или в каком году мне вырезали аппендицит, тоже не помню. И какой год сейчас, я тоже не в курсе.

      И всё же – кто я? Каких-либо воспоминаний в голове не было совсем. А так не бывает. В реальности не бывает – это я откуда-то знал точно. Знание в голове есть, а вот откуда оно там, непонятно. Напряг мозг в попытке вспомнить хоть что-то. Сморщил лоб, пытаясь таким образом придать дополнительную мощность мозговым извилинам, но добился лишь того, что в висках стрельнуло болью и заломило в затылке.

      – Мммать! – откинулся назад на грязную мешанину тряпок и прижал руки к черепу в попытке унять боль.

      – Болт? Проснулся уже? – послышался прокуренный женский голос со стороны левой лежанки.

      Боль мгновенно перестала терзать мою пустую голову, и я повторно открыл глаза.

      Со стороны лежанки на меня смотрела маленькая голова в старой советской шапочке. Петушок, так вроде её раньше называли. Небольшое шебуршение, и на свет появилось остальное тело женщины. Лицо с небольшими оспинами, нескладное тело в непонятном тряпье, ранее бывшим каким-то платьем, чёрная кожаная куртка.

      – Ага, проснулся, – хрипло отозвался я, не зная, чего собственно говорить дальше и как вообще реагировать.

      – Серый! – надрывно крикнула «мадам». – Подымайся, на дело идём. Болт встал уже.

      Ещё одно шебуршение, и теперь уже справа на свет появился ещё один житель местного бомонда.