Доктор Красавчик. Лена Сокол
никогда.
К вечеру я вымотана сильнее, чем вчера. Волосы липнут к мокрому лицу, на ладонях следы от ногтей – я стискиваю пальцы в кулаки каждый раз, когда терпеть становится невыносимо, а выпитая вода действительно уже льётся из ушей, ведь походов в туалет со злосчастной банкой уже не счесть.
Я выгляжу и чувствую себя уже просто отвратительно, когда вдруг приходит сообщение от Кати: «Аллочка заставила МЕНЯ взять интервью у этого куска говна».
Прочитав, я собираюсь разреветься, беспомощно тяну носом воздух, сжимаю челюсти, и как раз в этот момент в дверь палаты раздаётся вежливый стук.
– Всё хорошо? – Спрашивает доктор Красавин, появляясь на пороге.
Его тёплые карие глаза лучатся светом, а остальное лицо закрыто маской, но даже с ней он одним взглядом может передавать любые эмоции, написанные на лице: беспокойство, тревогу, участие. Этот взгляд какой-то невероятный, честное слово.
– З-здравствуйте, – взволнованно произношу я и шмыгаю носом.
Волнение накрывает меня с головой. Ужасно хочется поправить волосы, вытереть пот и слёзы, одёрнуть дурацкий бесформенный халат, а ещё срочно деть куда-нибудь живущие собственной жизнью руки – да хотя бы, в карманы.
– Добрый вечер. – Говорит доктор, входя в палату.
И по мелким морщинкам в уголках его глаз я догадываюсь, что он улыбается.
Удивительно, но это маленькое событие заставляет мой мозг напрочь забыть о боли.
– Как ваши дела?
Это самое приятное, что я слышала за весь день. А в том, как он мягко и деликатно произносит каждое слово, ощущается просто океан заботы.
– По-прежнему. – Выдыхаю я.
Оказывается, маленькой девочке во мне всего-то и нужно было, что немного сочувствия и участия. Ей нужно было, чтобы её пожалели. И даже несмотря на то, что взрослая Алиса во мне жалости не терпела, её маленькая копия в самой глубине души отчаянно в ней нуждалась.
– Я посмотрел ваши анализы. – Говорит Вадим Георгиевич, подходя ближе.
Я совершенно не хочу ничего чувствовать по отношению к мужчине, который вчера был таким бесчувственным сухарём, что даже не удостаивал меня взглядом. Не хочу, чтобы мне нравился доктор, с которым по окончании лечения меня не будет связывать ничего, кроме выписки из истории болезни. Не хочу думать о нём, потому что всё моё внимание должно сейчас быть сосредоточено на моём будущем ребёнке.
Но я ничего не могу с собой поделать – моё тело реагирует на этого человека. Оно хочет это делать и делает это помимо моей воли. Даже боль притупляется по мере того, как Красавин сокращает с каждым шагом расстояние между нами.
– Пока всё без изменений, но это нормально. И даже хорошо. – Он медлит, изучая меня взглядом, а затем делает ещё шаг. – Надеюсь, процесс скоро пойдёт.
Теперь, когда мужчина стоит ко мне почти вплотную, я в полной мере осознаю, какой у него рост. У меня не получится смотреть ему в лицо, даже если я встану на цыпочки. А если он наклонится и будет целовать меня дольше минуты, то я упаду в обморок просто от того, что у меня затечёт шея.
Соглашусь, это весьма странные мысли для того, кто