Ласточка в голубых джинсах. Татьяна Бодрова
на два вдоль реки и отделялась от нее полоской соснового бора, состоящего из прекрасных, идеально прямых корабельных сосен. Затем улица переходила в старинный Северный тракт, по нему когда–то гнали осужденных на каторгу. До перестройки по генеральному плану развития города здесь планировался большой спальный район, и это была совсем не плохая идея – сносить старое жилье не нужно, а огромные картофельные огороды можно безболезненно перенести еще дальше вдоль тракта − там места сколько угодно. С этой стороны на сотни километров простиралась тайга с множеством заброшенных просек после лесоповалов.
Перестройка обернулась недостройкой. Нинин дом так и остался последним. За ним на огромном пустыре зарастал бурьяном и мелким осинником фундамент детского комбината, куда должна была со временем пойти Нинина дочка Аленка и другие маленькие жители микрорайона. Рядом стоял, зияя дырками окон, тоже недостроенный кинотеатр, а еще дальше – котлован для плавательного бассейна. Со временем он самопроизвольно заполнился водой и превратился в бассейн под открытым небом.
Двухкомнатная квартира Нины была в последнем подъезде на последнем девятом этаже. Получила она ее как молодой специалист химик – технолог после окончания местного политехнического института и распределения на основное предприятие города – огромный металлургический комбинат. Нинина мама, Валентина Петровна, жить под небесами отказалась и вскоре уехала в родную деревню, где стоял бесхозным вполне приличный родительский дом с огромным огородом. Свое решение она объясняла так: «Лучше к земле поближе, а под небесами жить не хочу, еще успею, да и такое хозяйство бросать жалко».
Причина ее отъезда была не только в этом. Она боялась быть помехой дочери в устройстве личной жизни. Нина была разведенкой, а точнее – брошенной. На последнем курсе института она вышла замуж, причем очень скоропалительно и непредсказуемо, точно по поговорке «Альпинизм рождает мужество, а туризм – замужество». Бывший Нинин муж, Аленкин отец Сергей Березин, покорил ее рассказами об НЛО, аномальных зонах, инопланетянах и прочих таинственных вещах. Сам он дважды побывал в районе падения Тунгусского метеорита, а на Алтае, якобы, несколько раз видел летающие тарелки. Всем этим он и увлек впечатлительную, романтичную и не очень красивую Нину, обожавшую туристические походы и песни под гитару у костра. Но Сергею песен у костра было мало, его страсть к аномальным явлениям нарастала день ото дня и становилась почти патологической. Он удрал с преддипломной практики и все лето просидел высоко в горах Тибета в компании с тремя очень странными москвичами. Валентина Петровна советовала дочери выгнать его сразу, но Сергей клялся, что такое больше не повторится и вел себя полгода относительно прилично. Исчез он так же неожиданно, как и в первый раз, правда, оставил коротенькую записку: «Вернусь, как только меня отпустят».
«Все ясно, чокнулся окончательно, и, слава Богу, надеюсь, больше не появится», − говорила Валентина Петровна дочери. Но через год он опять объявился так же внезапно. Вид имел ужасный – невероятно худой, с седыми длинными волосами, в рваной одежде. На родившуюся в его отсутствие дочь даже не взглянул, а на вопрос, где он был, ответил, что все это время жил у матери в Калуге, а не писал, потому что тяжело болел. Это была наглая ложь – его мать несколько раз звонила Нине и все это время разыскивала его через милицию. Сергей с удивительной легкостью согласился на развод и через день исчез, как казалось, навсегда.
Нине предаваться унынию и воспоминаниям было некогда: надо зарабатывать на жизнь и растить дочь. Она перешла на работу в научно – исследовательский институт. Посменная работа на комбинате теперь была невозможна: Аленке исполнилось три года, и она начала ходить в детский сад. Об устройстве личной жизни Нина даже не помышляла, понимая, кому она нужна: далеко не красавица, да еще и с ребенком. И умных, и красивых, и бездетных полным полно. Желающих жениться в пять раз меньше, чем желающих выйти замуж – такова неофициальная статистика.
Теперь все самое радостное и приятное в жизни у нее было связано с дочкой. Девчушка росла замечательная – подвижная, смышленая, веселая, и по меркам их города, где снег уже в феврале был цвета асфальта, очень здоровенькая. С ближайшими соседями по новой квартире тоже несказанно повезло. Ими оказались старые знакомые: Тамара Петровна, учительница английского языка из Нининой школы, с незамужней дочерью Галиной, закончившей, как и Нина, химический факультет, но на два года позднее. Работала она в том же, что и Нина научно–исследовательском институте, только в другой лаборатории. Нина и Галина очень обрадовались соседству, и уже через месяц они стали близкими подругами.
Все хорошо и спокойно долго продолжаться не может. Люди называют это «теорией полосатости». У Нины счастливая полоса прервалась неожиданно, в новогоднюю ночь…
Это был первый Новый год на новой квартире. Новый год решили встречать вместе, у Галины и Тамары Петровны, они только что купили прекрасный цветной телевизор. Приехала Нинина мама с деревенскими гостинцами: свежим мясом, разнообразными соленостями и домашним вином из белой смородины. Женщины, пока лепили пельмени, так «надегустировались», что даже разрумянились и похорошели. Аленку строгая Нина уложила спать в десять