Деструктив. Денис Шлебин
регистрацию, объявили посадку, и он ушёл, а мы поехали домой. Люблю аэропорты, мне всегда нравится провожать и встречать людей. В аэропортах люди находятся в смятении, волнуются перед полётом или после перелёта и эти чувства передаются, улавливаются в воздухе. В этом месте нет привязанностей, нет определений человека, всё, что говорит о пассажирах, это их паспорта. Я помню, мы как-то с Ментором продавали гитару американцу и заключали сделку у нотариуса. Американец достал чёрный паспорт с орлом и шестиконечной звездой, открыл. А там написано «CALIFORNIA». Ментор продвинулся ко мне и прошептал: – «Вот за такой паспорт, с такой пропиской, люди готовы всё отдать» – И уже громко, толкнув меня добавил: – «А, Бородатый».
Пётр улетел в другую страну, где живут другие люди, выглядят по-другому, говорят по-другому ведут себя иначе, пользуются другими деньгами.
ХОЗЯИНА ПОЗОВИ
С тарелочкой у меня не ладилось. Мы с Прохором сфотали картинку, увеличили её в фотошопе до размеров тарелки, распечатали, я через копирку обвёл рисунок и принялся раскрашивать гуашью. Это оказалось труднее, чем я себе представлял, было много мелких деталей, да ещё и эти облака, которые не нравились Рашиду. Возился я около недели, может и больше, не помню. Потом он приехал, посмотрел на тарелку, ему понравилось, и он мне всучил ещё 20 штук, дал коробочку с красками и три кисточки, маленькие. Десять тарелок были испорчены – кривые, размытые рисунки. Видно было, что пытались смыть водой. Как он мне рассказал: – «Дал одной художнице, а та запорола их». Попросил исправить. Сказал, чтобы я не торопился, как справлюсь, позвонить ему, и он заберёт их. Открыл дверь в машину и как бы невзначай сказал:
– Я тебе один раз купил краски, потом сам будешь покупать за свои деньги.
– Вы же говорили, что материал с Вас.
– Я, что тебе краски должен покупать, что ли?
– Ну, да. Мы ведь так договорились.
– Ладно, посмотрим, пока я тебе купил материал, вот это всё нарисуешь и поговорим. – Он захлопнул дверцу машины и прикурил. – И ещё, когда снег выпадет, сам будешь приезжать за тарелками ко мне домой и привозить готовые. Я не езжу на машине зимой.
– Ладно, посмотрим. – Я тоже прикурил.
– А вообще, чего ты здесь сидишь? Вали отсюда.
– Куда? – Я удивлённо посмотрел на него.
– Да, хоть куда, для вас, молодых здесь нет будущего. Вот в советское время всё по-другому было, билеты дешёвые были, мы летали на выходные в Москву. Жили же а.
– Ну, да, наверное. Хорошо было.
– Не то слово. Я как-то раз, знаешь, во Владивосток полетел за девушкой. Познакомились с ней здесь, она отдыхать прилетала на Иссык-Куль. А потом после пьянки вспомнил о ней, взял билет и прилетел во Владик. Прилетел, а там холодно так, замёрз. И, главное, не знал, где она жила, только знал, что она в гостинице работала. И, представляешь, нашёл её, а через два дня обратно прилетел. Вот так мы жили, представляешь.
– Ага, хорошо жили.
Я выбросил окурок, протянул ему руку, Рашид пожал, добавил: – «Мы договорились?» – не знаю, что он имел в виду, я ответил: – «Посмотрим» – и ушёл домой.
Я