Бизнес-план убийства. Ланиус Андрей
правде, сторожем оформлена моя жена. Но у нее и по дому работы хватает. Вот я и дежурю за нее. В будние дни еще ничего, свои-то сюда не полезут. А вот в выходные, когда наезжают из города, надо держать ухо востро. Да еще эти спортсмены-строители, – он кивнул на палатку, – так и поглядывают, что и где плохо лежит…
Двигаясь по тропинке, мы подошли к границе лужайки, где начиналась узкая полоска леса.
Директор-сторож остановился на миг и очертил рукой панораму озера:
– Не там поставили лагерь, ох, не там!
– Отчего же не там, Сидор Тихонович? – удивился я. – Пейзаж такой, что сам просится на рекламный ролик.
– На будущий год этому пансионату исполнится полвека, – вздохнув в очередной раз, пояснил Груздев. – Задумывался он как база отдыха для лесорубов, участки которых были рассредоточены в ту пору вдоль всех приладожских рек. А лес тогда сплавляли по воде. Порой в реке воды не было видно, одни бревна. Потому и поставили пансионат на озере. Да не учли, что оно – Прохладное. Со дна бьют холодные ключи, и потому даже в жаркий день водичка такая студеная, что особо не поныряешь. Но выбора тогда не было. А лет тридцать назад сплавлять лес по местным рекам запретили. Вода в Свияти постепенно очистилась, а вода там ласковая, приятная, теплая, как парное молоко. В реке народ и купается. И рыбы там больше. Даже пацаны редко заглядывают на озеро, не говоря уже о ветеранах. Но тому есть еще одна причина…
Мы миновали полосу леса и вышли к дороге в том самом месте, где я сошел с автобуса. За дорогой откос плавно сбегал к реке. Кроны плакучих ив нависали над водой.
С нашей стороны дороги, напротив, местность начинала плавно повышаться, переходя в гряду невысоких холмов, которые, очевидно, и образовывали дальний берег озера. Весь этот участок был покрыт лесом: ближе к дороге – лиственным, на холмах – хвойным.
Вдруг мне показалось, что на ближнем склоне в просвете между деревьями промелькнул каменный крест. Второй, третий…
Невольно я остановился.
Остановился и Груздев, а затем, будто подтверждая мою догадку, вытянул руку по направлению к склону:
– Здесь у нас старинное кладбище. Называется Инженерным. Ведь в этих краях еще полтораста лет назад хозяйствовал лесопромышленник Фазанников. В Карповке находилась его главная сплавная контора. И будто бы желал он утвердиться здесь прочно, навсегда. Лесопилки ставил, мельницы, бумажные фабрики. Инженеров заграничных приглашал. Тут у них и усадьбы стояли. Да, видно, не судьба. Одного инженера деревом придавило, второй замерз по пьянке, третий вроде бы сам повесился – и все в один год. Ну, а поскольку были они не нашей веры, не православные, то похоронили их отдельно, вот как раз туточки. Так и повелось. Преставится кто из начальства, здесь и хоронят. И кладбище оттого назвали Инженерным. А у Фазанникова дела и вовсе пошли наперекосяк. Что-то пожары сожрали, что-то он в карты проиграл… Умер он тоже нехорошо, страшно. Будто бы отрекся от веры и той же ночью сгорел в своем доме вместе с полюбовницей. Похоронили обоих на Инженерном. Богато похоронили. Склеп