Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой
Христосъ воскресе, Дмитрій Ивановичъ!
– Воистину воскресъ, – сказалъ онъ.
Они поцловались 2 раза и какъ будто задумались и потомъ, оба улыбнувшись, поцловались 3-ій разъ.
– Вы не пойдете къ священнику? – спросилъ Нехлюдовъ.
– Нтъ, мы здсь, Дмитрій Ивановичъ, посидимъ, – сказала она, тяжело, какъ будто посл радостнаго труда, вздыхая всею молодою грудью и глядя ему прямо, прямо въ глаза своими покорными, двственными, любящими, косящими немного глазами.
Въ любви между мущиной и женщиной бываетъ всегда одна минута, когда любовь эта доходитъ до своего зенита, когда въ ней нтъ ничего сознательнаго, разсудочнаго и нтъ ничего чувственнаго. Такой минутой была для Нехлюдова эта ночь Свтлохристова воскресенья.
Когда онъ вспоминалъ Катюшу, то изъ всхъ положеній, въ которыхъ онъ видлъ ее, эта минута застилала вс другія.
Черная гладкая головка, блое платье съ складками, девственно охватывающее ея стройный станъ, и эти нжные глаза, и этотъ румянецъ, и на всемъ ея существ дв главныя черты – чистота двственности и любви не только къ нему, онъ зналъ это, но любви ко всмъ, ко всему хорошему, что только есть въ мір. Онъ зналъ, что въ ней была эта любовь, потому что онъ въ себ въ эту ночь и это утро сознавалъ это же чувство. И въ этомъ чувств они сливались въ одно.
7.
И вотъ она теперь въ арестантскомъ кафтан съ выбитыми какимъ нибудь пьянымъ гостемъ зубами, она, по прозвищу Любка-двка. И кто сдлалъ это? Боже мой, Боже мой, что-жъ это?
Да, все это страшное дло сдлалось тогда, въ ужасную ночь этаго Свтлохристова воскресенья.
Въ этотъ самый день вечеромъ Нехлюдовъ, выжидая ее, заслышавъ шаги Катюши, вышелъ въ коридоръ и встртилъ ее. Она засмялась и хотла пройти, но онъ,97 помня то, какъ въ этихъ случаяхъ поступаютъ вообще вс люди, обнялъ Катюшу и хотлъ поцловать ее.
– Не надо, Дмитрій Ивановичъ, не надо, – проговорила она, покраснвъ до слезъ, и своей рукой отвела обнимавшую ее руку.
Нехлюдовъ пустилъ ее, и ему стало неловко и стыдно.
Но онъ былъ теперь въ такомъ настроеніи, что онъ не понялъ, что эта неловкость и стыдъ были самыя добрыя чувства его души, просившіяся наружу, а, напротивъ, постарался подавить эту неловкость и стыдъ, a длать, какъ вс длаютъ.98 Онъ догналъ ее, еще разъ обнялъ и поцловалъ въ шею.
– Чтожъ это вы длаете? – плачущимъ голосомъ вскрикнула она и побжала отъ него рысью.
Пріхавшіе къ тетушкамъ въ этотъ день гости остались ночевать, и ихъ надо