Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой
хорошо. Непріятно было только вспоминать самыя послднія непоэтическія отношенія и больше всего та минута, когда онъ посл обда въ день отъзда, выждавъ ее въ сняхъ, простился съ ней и сунулъ ей за платье конвертъ съ деньгами. Тутъ было что то ужасно непріятное. Она покраснвъ хотла вынуть назадъ этотъ конвертъ, но онъ тоже сконфузился, остановилъ ее и, пробормотавъ что то въ род: «нтъ, возьми», убжалъ отъ нее.
Вс эти мысли и воспоминанія бродили въ голов. Но раскаянія о томъ, чтò онъ сдлалъ, не было никакого, не было потому, что онъ не думалъ совсмъ о другихъ, а думалъ только о себ. Тотъ прежній человкъ, который два года тому назадъ жилъ въ этомъ же тетушкиномъ дом и читалъ Тургенева съ Катюшей и краснлъ и путался въ словахъ морщившимися губами, не только отсутствовалъ, но былъ совершенно заслоненъ и забытъ. Все, что думалъ тотъ человкъ объ отношеніяхъ мущины и женщины, о брак, было совершенно неизвстно теперешнему человку.
Теперь властвовавшій въ немъ человкъ не то что побдилъ какими нибудь своими аргументами того человка, – онъ не могъ бы побдить, онъ это зналъ. Но онъ просто не зналъ всего того, что думалъ и чувствовалъ тотъ прежній человкъ. Тотъ былъ одинъ, а теперь другой. Въ теперешнемъ человк было главное – чувство радости о томъ, что его вс любятъ, и желанія быть любимымъ и слпаго до послдней степени расцвтшаго эгоизма избалованной богатствомъ и роскошной жизнью молодости, не знавшаго никакихъ стсненій и преградъ. Не было этому эгоизму преградъ вншнихъ: общественное положеніе и богатство уничтожали большинство преградъ, и не было преградъ совсти – внутреннихъ, потому что совсть въ этомъ его состояніи замнялась общественнымъ мнніемъ людей его среды. Въ этомъ то и была прелесть такого отдаванія себя потоку, что, подчиняя себя общественному мннію своей среды, получалась совершенная свобода. Стоило только отдаться своимъ страстямъ, и выходило то, что длалъ то, чтò вс длали, и получалось одобреніе всхъ, и получалась полная свобода для удовлетворенія своихъ страстей. Теперь о томъ своемъ отношеніи къ Катюш онъ зналъ, что онъ поступилъ такъ, какъ вс поступаютъ, какъ поступилъ – онъ зналъ – его дядя, у котораго былъ незаконный сынъ отъ такой случайной интриги, какъ, завидуя, желалъ бы поступить Шёнбокъ, какъ поступаютъ сотни людей и въ дйствительной жизни и въ романахъ. Одно – надо оставить ей денегъ. И это онъ сдлалъ, положивъ ей, прощаясь съ ней, конвертъ съ сторублевой бумажкой за открытый лифъ ея платья. Онъ поступилъ какъ надо, какъ вс