Я иду по временам!. Владимир Ильичев (Сквер)

      Все деньги мира

      Теоретически возможно

      ₩$€ деньги мира взять себе.

      И что тогда? Подумать сложно.

      Но будет весело в судьбе.

      За мной попрыгают камазы

      по частым родинкам дорог,

      камазы, полные спецназа,

      и поселковый носорог.

      Ну, носорог-то здесь шарадный,

      заменишь буквы, если что.

      …Я скроюсь в чаще непроглядной.

      Займу у Лешего пальто.

      Сниму пристрой его избушки,

      набрав авансовых опят.

      Спроси: «Зачем же, Вова Пушкин?

      Ты будешь сказочно богат!»

      Богат. Но я без гончих банков

      по тем дорогам поскачу!

      Все деньги будут на болванках,

      на флешках. Налом – так, чуть-чуть.

      И не сдаёт жилплощадь Леший

      за массу чисел из пластмасс.

      А то, что я грибник успешный —

      оценит, вот и весь рассказ.

      Хотя постой. Ещё отмечу:

      комфортно там! И звёзд… не пять!

      Но там родной стихийной речью

      особо некого донять.

      Стебусь, а стёб изновь шарадный,

      прогреешь образ, если что.

      Айда пешком до Виноградной,

      займём у Лёшки знаков сто.

      «Грета Тунберг» (просто),

      «Грета Тунберг фото»,

      «Грета Тунберг порно»,

      «Грета Тунберг секс»…

      Грету ищут – монстры,

      Грету ищут – боты,

      все борцы – за город,

      и за лысый лес…

      Любопытно, «сексом» —

      бредит взрослый дядя

      или, может, тётя,

      или чадо их?

      А хотя, Прагресом

      нынче всё объято,

      и никто не против,

      и – буль-буль-чих-пых.

      Отрезветь не поздно,

      только надо что-то

      из трубы подзорной

      взять Cейчас и Здесь!

      «Грета Тунберг» (просто),

      «Грета Тунберг фото»,

      «Грета Тунберг порно»,

      «Грета Тунберг секс»…

      Иногда и во мне вскипает:

      да тянись оно всё конём!

      Замирает на леске память,

      отражаясь во сне моём.

      Иногда я теряю берег,

      и второй незаметен мне,

      и… тем паче никто не верит

      моей волне.

      Иногда проверяю сам я

      по трудам корабельных крыс:

      не пустое ли поднял знамя

      мой, корабликом ставший, лист?

      Иногда размокают строки,

      остаётся одна вода…

      И является Ангел строгий:

      «Иногда – это иногда!»

      И тогда оживает память,

      и срывается в тот же сон,

      чтобы в нём шевелить усами,

      как бумажный, но важный сом.

      Гневается так продавщица,

      будто я забыл расплатиться…

      нет же – я как раз и хочу

      налом оплатить алычу.

      Юзаем другую проблему:

      несмотря на съезд и на пленум,

      я не превращаю лицо

      в тряпочное полу-яйцо.

      Очередь задержана сильно.

      Нервничают Белка и Синька,

      в космос им пора из корзин.

      Нервничает весь магазин.

      Обсуждаем с тёткой законы

      местной и неместной промзоны,

      в воздухе висит Несостык,

      жирненький, хотя из простых.

      Тётка говорит: «Оштрафуют…

      милый, ну – алекто, ну – мувет…

      сладкий, ну – айн, цвай, полицай…»

      Тётка, будь здорова! Бывай!

      Господин Гнобикитежский – больше, чем вставка в пиджак,

      господин