Исполком. Николай Вокуев
приказ, буду готовить упряжки.
– Фёдор Пальхович, я же помню, ты не курил, – заметил я.
Пастух виновато улыбнулся и кивком головы указывая на стакан ответил на коми языке:
– Так балуюсь, когда выпиваю.
Наметили маршрут. К условленной дате пригнали две упряжки с оленеводческой бригады № 12, увязали нарты и на следующее утро выехали в путь.
Погода была изумительная. Слабый северный ветер практически не ощущался. Небо чистое без единого облачка. Посёлок спал, кругом пустынно и тихо, лишь изредка, где то залает собака, этот лай продублируют собаки в другой части посёлка и, всё! Снова утренняя тишина.
Первые километров десять проехали очень быстро. Олени были свежие, дорога укатана, упряжки неслись во весь опор. С вершины реки Сядой-хадутта поехали практически по целине, санная дорога исчезла, то ли замело, то ли каюр сбился с пути. Наст был не прочный, и олени часто проваливались, постепенно перешли от бега рысью в шаг. Склоны холмов и кроны деревьев бледным светом озаряли лучи поднимающего солнца. Постепенно горизонт стал покрываться тонкой, снежной мглой, ветер стал усиливаться, зашумели деревья. Ехали, молча, напарник был на редкость не речистым, излюбленным ответом на поставленный вопрос была его скупая улыбка и какой то мычащий звук издаваемый внутренним голосом. Метель набирала силу, видимость заметно ухудшилась, вперемешку со снежной пылью полетел крупными хлопьями снег. Вырывавшее с утра из снежной пелены мартовское солнце, окончательно скрылось за плотными облаками.
Характер местности был холмистым, мало облесённым и на всём протяжении пути от посёлка не менялся. Бесформенные возвышенности чередовались с широкими, обросшими кустарниками, низменностями.
– Погода ухудшается, – громко, стараясь перекричать вой ветра, голосил мне в ухо Фёдор на одном из стоянок, – дальше поедем вдоль русла реки Хадылава-яха, Надосаля-хадута перевалим близ устья реки Ховуто-яха. Ниже берега крутые и пойма реки Хадута сильно облесена. Без труда перевалив реку Надосаля-хадута и преодолев, по какой-то старой просеке, пойму реки, наши нарты выскочили на ещё более холмистую и густо облесённую местность.
– Это «великие» озёра Хотта, – крикнул на ходу, не оборачиваясь, через плечо Фёдор Пальхович.
Видимо Фёдор нашёл утоптанную санную дорогу, так как наши упряжки побежали весёлой рысью. Проехав по узкой перемычке между двумя озёрами, Фёдор остановил нарту. С лева и справа от нас лежали огромные, заснеженные поля озёр. В мерках здешних мест, размеры этих водоёмов впечатляют; длина более трёх километров и ширина свыше полтора километра. С северной стороны берега озёр представляют величавую холмистую гряду. Повсюду, на склонах возвышенностей, вдоль русла рек, по берегам мелких озёр, расстилались лиственные леса и ивово-ольховые рощи.
– Впереди река Нгарка-хадута, – докуривая сигарету и указывая направление с дымящей сигаретой в руках, сказал Фёдор, –