Найди то, не знаю что…. Андрей Ланиус
а может, и все двадцать? А сколько жильцов?
Сначала Пережёгин прошел вдоль хозяйственного блока – туалета на три-четыре очка и ванной, где пропали часы Виноградова.
Затем показался уголок крайне тесноватой для такого Вавилона кухни. Виднелось окно, выходившее во внутренний двор, одна его створка была открыта.
Из кухни несло чем-то пригорелым, там переругивались одновременно несколько хозяек.
Пережёгин принялся совершать обход по периметру коридора, начав с левой стороны. Он останавливался у каждой двери и приближал к ней, не касаясь, однако, дерева, правую ладонь, а левой проводил по старому ремню, полученному от Виноградовой. Если поблизости вдруг оказывался кто-то из жильцов, Пережёгин ставил футляр на пол и производил некие манипуляции отходившим от того гибким шлангом с раструбом. Затем двигался дальше.
Возле четвертой по счету двери он остановился, прошептав: «Ага, теплее…»
Именно в этой комнате обитал неудачник Омельев, заваривший всю эту кашу. А заселился сюда, после его смерти, по направлению в порядке очереди, надо полагать, тот самый молодой человек, который встретился Петру Мефодьевичу в дверях. Что ж, в таком мегаполисе, как Питер, есть люди, и их немало, для которых обладание отдельным помещением даже в многонаселенной коммуналке – большая удача.
Двигаясь почти без задержки, владелец «Бюро находок» добрался до торца.
Глаза уже привыкли к полумраку, и Пережёгин свободно различал детали окружающей обстановки.
Тут самая дальняя по левой стороне дверь распахнулась, и на участке коридора сразу же стало светло от ярких солнечных лучей, бивших с улицы через окно комнаты.
Пережёгин мгновенно принялся манипулировать раструбом, проводя им по плинтусу.
Между тем, вышедшая из комнаты худощавая, воинственного вида старуха остановилась прямо перед ним, скрестив руки на груди и сурово глядя на «измерителя».
Так вот она какая, Елена Дмитриевна, тетка Виноградова!
Пережёгин вообще не планировал на сегодня навещать старую даму, но раз уж она нарисовалась сама…
– Ваш прибор не работает! – громко констатировала дама. – Он не жужжит! Вы из полиции? Опять что-то вынюхиваете?
– Нет, женщина, я не из полиции, – ответил Пережёгин, убрав с лица респиратор. – Я из технической службы. А прибор работает, но бесшумно. Принцип его действия основан на колебаниях сверхнизких частот, недоступных человеческому слуху. Понятно объяснил?
– Ладно, – смягчилась она, – тогда сделайте замер в моей комнате. Слышите, какой шум доносится сюда со двора? Автолюбители! А ведь когда-то ставить машины во дворе запрещалось категорически.
Он кивнул и вошел в жилище.
Комната была большая, не менее тридцати квадратов, разгороженная высокими ширмами на две неравные части.
Не считая плоского телевизора и компьютера, вся прочая обстановка хранила на себе следы ушедшей эпохи.
На вычурном