Остановка «Цунами». Сергей Гурин
крупного острова Курильской гряды. До прихода русских и японцев острова были населены айнами. На их языке «куру» означало «человек, пришедший ниоткуда», откуда и пошло их второе название «курильцы», а затем и наименование архипелага.
Цепь островов между полуостровом Камчатка и островом Хоккайдо чуть выпуклой дугой протяженностью более тысячи километров отделяет Охотское море от Тихого океана. Здесь прошло послевоенное детство и часть юности Гордеева. Картина приближающегося берега вызвала яркие воспоминания более чем тридцатилетней давности.
Лето 46-го года, пароход «Уэлен» с переселенцами болтался на рейде залива Рубецу всю ночь. Подошли к Итурупу поздно вечером, и капитану передали с берега, что разгрузка начнется не раньше девяти часов утра. Большинство пассажиров в эту ночь не спали. Кто-то собирал и увязывал в большие узлы свой небогатый скарб, другие слонялись по палубе и вглядывались в чуть заметные огни на берегу. Георгий с женой Натальей, облокотившись на фальшборт, пытались представить, какой для них станет эта земля на ближайшие пять лет. К матери прижимался семилетний сынишка Стасик.
Гордеев демобилизовался в конце 45-го, их с братом Анатолием после окончания войны еще некоторое время командование не отпускало на гражданку. Узел связи при штабе Тихоокеанского флота и после окончания боевых действий нуждался в опытных радистах. В Управлении «Дальрыба», куда они пришли после армии устраиваться на работу, готовы были с радостью взять таких классных спецов, но… без предоставления жилья. Мать у братьев умерла в 43-м, а идти в примаки к теще, Наташкиной матери, Георгий наотрез отказался, тем более что с матерью в небольшом доме проживал еще и младший брат с женой, пришедший с войны инвалидом. Васька Цибин получил тяжелое ранение в живот под Сталинградом и в сопровождении медсестры был отправлен домой к матери в город Ворошилов. Дуся оказалась землячкой, ее родственники, как и дед Цибиных, были переселенцами на Дальний Восток с Украины. Какое-то время она выхаживала раненого по долгу службы, а потом и прижилась. С невесткой у Натальи отношения с первых дней не сложились. Может быть, причиной этому была сестринская ревность, а может, взбалмошный характер Дуси, которая за время пребывания в семье сумела перессориться не только с золовкой, но и со всеми соседями. И как ни жалко было мать, крепко привязавшуюся к внуку, Наташа долго не раздумывала, когда муж предложил переехать во Владивосток. Новый 1946 год они встречали уже на съемной квартире, на улице 25 Октября, бывшей Алеутской. Хозяйкой квартиры была хрупкая, миловидная женщина, похоронившая в 44-м своего мужа. У Ванюши, так она его в разговоре называла, не выдержало сердце, когда они получили с фронта вторую «похоронку», уже на младшего сына. Вера Ивановна приняла жильцов как родных, взяла на себя хлопоты по кухне, баловала маленького Стасика нехитрыми сладостями, и называла его не иначе как «наш внучок». Иван Иванович при жизни занимал важный государственный пост, и вдову изредка навещали бывшие сослуживцы, приходили непременно с подарками,