Капалик и казачий патруль. Евгения Ляшко
величия былого, забывая, что голова империи была в Гордарике и уж если кому и быть приемником, то головной части, а не хвостовой. Это внутренняя война, хуже которой и быть не может когда брат на брата идёт, – с горечью сказал Харлан.
– Это казаки – перебежчики? – снова спросил Алик.
– Казак не бегает, он не знает, что такое предательство или трусость. Казак это воин от самой колыбели. А эти люди не казаки, – жёстко сказал Харлан и пошёл к пластунам.
Алик стоял и, смотря ему вслед, думал действительно ли эти приближающиеся лазутчики не казаки или настоящие казаки от них отреклись.
На обеде Алик сел с Капой подальше. Им было что обсудить. С одной стороны надо было искать путь домой, а с другой выжить в этом не простом мире, куда их занесло. Они не раз пытались понять, как такое могло произойти, и единственное на чём сходились их мысли, это был тот поворотный момент, когда их прабабушка пригрозила им казачьим патрулём. И теперь они действительно находятся в казачьем патруле в глубоком прошлом. Капа узнала от Павлины, что жречество в смутные времена прятало своих детей в военной касте у казаков. И может их бабушка потомок жреца и казачки, которая хранит древние знания и именно с помощью их отправила нерадивых родственников на перевоспитание.
– Кстати, я спросила у Павлины, откуда она и как она попала к казакам. Она потомственная казачка, как и все другие женщины. И очень удивилась моему вопросу. Казаки берегут свою кровь и не смешивают с чужой. Нельзя доверять отпрыскам наложниц. Да и каких казачат такая жена сможет воспитать. Получается или мораль упала у казаков, и они себе в набегах жён брать стали или наши историки намеренно нас вводят в заблуждение, – сказала Капа.
– В общем, моё мнение такое, чтобы вернуться домой нам надо попасть к жрецам, – подытожил Алик.
– Не забывай если наша бабушка потомок жреца, то и мы, в том числе имеем в себе кровь жреческой касты. Может, конечно, мы и сами что-то можем, но ты прав без жрецов нам этого не понять, – ответила Капа.
– Если будет нападение на лагерь, я прятаться не буду. Суждено погибнуть, пусть так и будет. Я не смогу потом людям в глаза смотреть, если поведу себя как трус, – сказал Алик.
– Я тоже не буду сидеть, сложа руки. Мы с Янтарём многое сможем сделать полезного, – разделяя намеренья брата, ответила Капа.
После обеда Алик поднялся на сторожевую вышку, устроенную в кроне высокого дуба. Караульный улыбнулся: – Не боись, не пропустим, если кто подойдёт, обязательно приметим.
– Да я так, просто интересно далеко ли видно. Я заметил, что арбалеты только у караульных есть, а почему остальные их не используют? – спросил Алик.
– Для арбалета зоркость нужна, а это как раз то в чём караульные мастера, вот и тренируем свою меткость тоже только мы. В бою у каждого своё место. А сейчас иди, давай, сам понимаешь, не до тебя мне сейчас, – сказал караульный.
Алик стал спускаться и заметил, что его коробочка из-под леденцов может выпасть из-за пазухи. Он постарался