Капля. Максим Вайнберг
– Вас понял, отбой.
МАЗ-200 медленно полз по серой степи, звенящей от зноя. Тучи пыли, поднятые широкими колесами грузовика, висели в раскаленном воздухе, как хвост тающей кометы. Через десять минут машина поравнялась с металлическим цилиндром, который при падении пропахал в грунте заметную борозду. Жухлая трава удивленно топорщилась по краям разреза, обнажив иссохшие корни.
Обе двери кабины открылись разом, но гладко выбритый человек в белом халате оказался проворнее всех и первым подбежал к спутнику. Это был Матвей Богданов, главный ветеринар проекта. Пытаясь протереть ладонью закопченное стекло люка, он зашипел и, чертыхаясь, отдернул пальцы второй руки от раскалившейся под солнцем обшивки.
– Вот зараза!
– Ну, что же Вы спешите, Матвей Петрович! – с отцовским отчаяньем воскликнул усатый майор, который с проворством, несвойственным человеку такого плотного сложения, бегом приближался к молодому ученому.
– Да бросьте, Иван Андреич, лучше помогите открыть.
Через пару минут люк размером с альбом был распахнут настежь. Но ничего не происходило, и тягостное молчание нарушалось лишь изредка трескучими прыжками редкой саранчи.
– Что такое? Неужели опять? Ну, что за чертовщина-то! – голос Богданова, до половины скрывшегося в люке, звучал глухо, как из бочки. – Тут нет никого! Вообще! Никаких следов!
Матвей вылез из люка, обеими руками вцепился в челку, спадающую на лоб, и нервным движением зачесал ее назад. Затем он развернулся, и яростно размахивая руками и качая головой, быстрыми шагами описал полукруг, снова вернувшись в ту же точку.
– Я не понимаю! Я ни-че-го не понимаю! Где моя собака? Где Капля?!
Поджав губы так, что круглый нос смешно приподнялся над усами, Иван Андреевич Романенко, начальник караула, шумно и горестно вздохнул и мятым клетчатым платком промокнул лоб под сдвинутой на затылок фуражкой. Он с искренним сочувствием посмотрел на Богданова, затем повернулся к грузовику и махнул рукой солдатам, переминавшимся с ноги на ногу в узкой полоске тени от грузовика.
– Давай лебедку!
Все сразу пришло в движение, резкие выкрики «давай!», «цепляй», «да не тяни ты!» отрывались от облака пыли, как протуберанцы от Солнца; но вся эта суета, как скучное кино, проходила мимо ветеринара, который сидел в кабине грузовика, подперев щеку кулаком, и невидящим взглядом смотрел на тонкую линию горизонта, мерцающую от жары.
***
Через двадцать минут о случившемся напоминала только подсохшая борозда. Спутник был надежно закреплен в кузове грузовика, и солдаты с заметным облегчением один за одним скрывались от палящего солнца под брезентовым тентом.
Богданов сидел на подножке грузовика, лениво перекладывая сухую травинку из угла в угол рта. Романенко подошел к кабине и изучающе посмотрел на ветеринара. Матвей поднял глаза и слегка кивнул головой, приветствуя майора.
– Ну, что, докладываю, Матвей Петрович?
– Докладывайте, Иван Андреич. Перед смертью не надышишься.
Он усмехнулся и встал с подножки, пропуская военного в кабину. Романенко взялся за поручень, подтянулся и тяжело опустился на сиденье. Пошевелив губами, будто в молитве, майор сжал в руке увесистый кирпич рации.
– Тюльпан, я – Бутон, Тюльпан, я – Бутон, прием!
– Бутон, я – Тюльпан, как слышите меня, прием!
– Тюльпан, слышу вас хорошо, билет без выигрыша, прием!
Треск. Шипение. Треск.
– Бутон, вас понял, ждем к ужину, отбой.
– Вас понял, отбой.
Романенко с досадой на лице вернул рацию на место. Он повернул голову и встретился с Богдановым глазами.
– Ну, что ж, залезайте, пора ехать, Матвей Петрович.
Богданов забрался в кабину и с грохотом захлопнул дверь, распугав с десяток задремавших кузнечиков и мух. Двигатель заурчал, машина вздрогнула и, кроша в пыль слежавшиеся комья земли, по широкой дуге вернулась к своим следам.
2.
«Лопнет или нет?» – рассеянно думал Матвей Петрович, глядя, как все больше багровеет и без того красное лицо второго секретаря обкома партии товарища Семенова А. И., который только что вызвал Богданова и Романенко для срочного доклада.
– Вы совсем с ума посходили?! Я что сейчас должен сообщить в Москву? Что значит – спутник пустой? Скажите еще – Бог наказал за попытку пробить небесную твердь! Вы месяц назад макаку потеряли, а теперь и лайка исчезла?! Черт знает что!
– Шимпанзе, Аркадий Ильич, – машинально поправил чиновника ветеринар.
Семенов поперхнулся на полуслове и, не веря своим ушам, медленно перевел выпученные от ярости глаза на Богданова.
– Вы совсем обнаглели тут?!– проревел он. – Сейчас отправлю вас туда, куда Макар телят не гонял, будете у меня на свои звезды вот отсюда вот смотреть!
Говоря это, Семенов красноречиво сложил пальцы рук в узнаваемую решетку и потряс ими перед лицом, зыркнув на докладчиков