Справедливость выше милосердия. Любовь Черенкова
ения.
– 16 октября 1983 года, село Буховое Чаплыгинского района Липецкой области.
– Как Вы попали в Украину?
– У меня родители были военнослужащими. Ещё в советское время их распределили сюда в одну из воинских частей. Я какое-то время жила с бабушкой, а после ее смерти в пятом классе переехала к ним. После выхода на пенсию родители обосновались в деревне – у нас свой дом был. Неделю назад в него попала бомба. Родители погибли…
Майор промолчал.
– А я снимаю квартиру в Василькове. Удобно, рядом со школой, в которой работаю учителем истории.
– Работали, – поправил её Линник. – Вряд ли Вы туда вернётесь. Вы представляете угрозу идеологическому и нравственному воспитанию подрастающего поколения, ведёте аморальный образ жизни, что несовместимо с профессией учителя. Вы преподаёте историю не по учебникам, рекомендованным Министерством образования Украины, тем самым обманываете детей, извращаете истинную историю.
Верослава не знала, как реагировать на столь формальный подход к её работе. Лишь произнесла:
– Я так не считаю. Я рассказываю детям правду. Просто хочу донести то, что узнала сама от своих учителей.
Майор резко перевёл разговор на другую тему:
– По показаниям соседей, в Вашей квартире бывает много мужчин.
– Совершенно верно, – согласилась учительница, – но больше женщин. Люди называют меня ведуньей, я судьбу предсказываю: на картах гадаю.
Данная информация имелась в деле, и Линнику была известна, но он решил прояснить для себя кое-какие нюансы.
– В деле есть заявления людей, которые утверждают, будто Вы разговариваете с духами.
– Ну, если нужно, разговариваю, – совершенно не смущаясь, ответила Верослава.
Линник понял, что разговор может уйти в область, где он экспертом не являлся, поэтому вернулся к первоначально выдвинутым обвинениям.
– А что Вы скажете о своих связях с гражданами зарубежных государств?
– С какими гражданами? – искренне удивилась Верослава.
– С рок-музыкантом Микко Нурми, гражданином Финляндии.
– Ах, Микко! – улыбнулась женщина. – Так он приезжал на гастроли в Киев. Моя подруга, журналистка, брала у него интервью, а потом показывала город. Ко мне в гости заглядывали.
– Ваша подруга, Золотарёва Анастасия Владимировна, – это отдельный разговор.
– Она музыкальный журналист, – женщина разволновалась: ещё не хватало «втягивать» подругу в эту нелепую историю, – к политике никакого отношения не имеет и угрозу безопасности Украины не представляет.
– Мы сами разберёмся, кто представляет угрозу, а кто нет, – жёстко перебил Линник. – Что касается Вас, я не могу игнорировать материалы Вашего дела.
– Доносы, – тихо произнесла Верослава.
Майор посмотрел на неё и продолжил, не ответив на реплику:
– Верослава Андреевна, в Вашем деле хватит материалов, чтобы суд вынес обвинительный приговор и назначил наказание в виде лишения свободы на достаточно большой срок.
– За что? Я ведь ни в чём не виновата, – Верослава абсолютно ничего не понимала.
– Злоупотребление служебными полномочиями, сопротивление сотруднику службы безопасности во время исполнения им служебных обязанностей, подозрение в государственной измене…
– Какое сопротивление? Я не понимаю, – ошеломлённая, она не знала, как воспринимать слова майора.
– Сопротивление полковнику Гончаруку при взятии показаний.
– Но полковник приходил ко мне явно не с целью допроса!..
– Это меня не касается, я руководствуюсь материалами дела.
– Но… измена? Какая? Откуда?
– Я не уполномочен обсуждать это с Вами.
– Делайте, что Вам подсказывает сердце, – понимая, что заверения в невиновности ни к чему не приведут, тихо произнесла женщина.
А сердце Артёму Борисовичу подсказывало, что учительница действительно ни в чём не виновата. И дело это не такое простое, как могло показаться на первый взгляд. Но у него имелись чёткие указания от начальства: дело Тумановой передать в суд с негласными рекомендациями для обвинительного приговора. А указания (в данном случае их можно было рассматривать как приказ) начальства надо выполнять…
– Максимум, что я могу для Вас сделать, Верослава Андреевна, – это ходатайствовать, чтобы Вас поместили в психиатрическую клинику.
– Вы считаете, что «накачивание» психотропными препаратами лучше, чем тюремный режим и осваивание блатного жаргона? – усмехнулась учительница.
– Лекарства Вам давать никто не будет, я об этом позабочусь.
– Вам-то это всё зачем, товарищ майор? Или – «господин майор»? – Верослава понимала: сейчас от неё мало что зависит.
– Справедливость превыше всего… К тому же Вы сами сказали: поступайте, как подсказывает сердце…
Артём