Рука в перчатке. Найо Марш
но сразу умолкли. Сержант Райкс набирал на телефоне какой-то номер.
Она выпалила:
– Думаю, вы должны это знать! Они в Бэйнсхолме. Приехали туда на «скорпионе».
Мистер Картелл среагировал немедленно:
– Райкс, передайте Копперу, чтобы срочно подогнал машину.
– Какую машину? – Сержант замер с трубкой возле уха.
– «Катафалк», – нетерпеливо пояснил мистер Пириод. – Какую же еще? Соображайте, Райкс!
– Он должен как можно скорей отвезти меня в Бэйнсхолм, – заявил мистер Картелл. – Сию секунду.
Сержант Райкс заговорил по телефону.
– Быстрее, – поторопил его мистер Картелл. – И вам тоже лучше поехать со мной.
– Да, Джордж, сейчас, – сказал сержант в трубку. – Все верно. Немедленно.
– Идемте, Райкс. – Мистер Картелл вышел в коридор. – Альфред! Мою шляпу и пальто.
– Когда будете с ними говорить, – крикнул вдогонку мистер Пириод, – спросите, что они сделали с моим портсигаром!
– Что? – донесся голос из коридора.
– Я про футляр для сигарет. От леди Барсингтон.
Наступило глубокое молчание. Мистер Картелл заглянул в комнату с продетой в рукав пальто рукой и в твидовой шляпе набекрень.
– Что это значит, Пи Пи? Надеюсь, вы не хотите сказать…
– Откуда мне знать! Просто спросите их. Спросите!
IV
Дезире, леди Бантлинг (бывшая Картелл, ныне Доддс), с легкой улыбкой сидела в своей гостиной.
Она без конца курила и слушала Моппет Ралстон и Леонарда Лейсса, но по ее виду было невозможно догадаться, что она думает о своих гостях. Возможно, все это Дезире просто забавляло. Ее изможденное лицо с густой косметикой и копна оранжевых волос составляли вызывающий контраст с зеленой обивкой кресла.
Моппет тем временем объясняла, что Леонард прекрасно разбирается в искусстве и знает уйму всяких вещей о великих портретистах.
– Надеюсь, – заключила она, – вы не сочтете нас наглецами и занудами, если мы попросим разрешения взглянуть на вашу коллекцию? Леонард уверял меня, что вы рассердитесь, но я сказала: почему бы не рискнуть, ведь не будет ничего страшного, если мы только глянем одним глазком и тут же уберемся?
– Ну конечно, – кивнула Дезире. – Это предки Бантлинга. Джентльмены в обтягивающих бриджах и дамы с высокими лбами и пышной грудью. Эндрю мог бы вам все о них рассказать, но он куда-то исчез. Что касается меня, мне надо помочь бедняге Бимбо сочинить стишок для званого вечера, да и вообще, я ничего в этом не смыслю. На мой взгляд, картины должны быть современными, пестрыми и по возможности грубыми.
– О, вы абсолютно правы, леди Бантлинг, – бодро произнес Лейсс и разразился речью на тему живописи.
Он говорил, слегка подавшись вперед и источая резкий запах напомаженных волос.
Дезире молча на него смотрела и слушала, никак не комментируя его слова. Когда он закончил, она вскользь заметила, что в общем-то живопись ей безразлична.
– Эндрю как-то сделал мой портрет, когда я была в экстравагантном костюме, – добавила Дезире. – Больше всего я смахивала