Серебряный омут. Алексей Максимов
здесь всегда было так тихо, казалось, что никогда и поезда не ходят, хоть и вправду они и ходили здесь, но очень редко. Деревня Солнцево, собственно говоря, и станция под таким же названием состояли из нескольких десятков дворов и небольшой фермы, на которой местное население выращивало даже оленей, в качестве крупного рогатого скота. Жители редко пользовались услугами железнодорожных перевозок, но на этой станции даже был установлен банкомат, банка ВТБ. Не знаю, зачем им тут наличные, потому что в Солнцевском единственном магазине был распространен бартер, кто-то пек хлеб и менял на молоко, мясо, и шкуры менялись на патроны и прочую ерунду, например, на запчасти для трактора или просто на солярку. Деньги из банкомата брали скорей всего только сотрудники железной дороги, так как они получали зарплату по этим картам. Я зашел в здание станции, небольшой зал ожидания с несколькими совмещенными стульями, пол, усыпанный чеками из банкомата, и малюсенькое окошко у кассира, которое было заперто дощечкой.
– Сейчас я ее позову, – раздался женский голос из-за занавешенной шторами витрины той же самой кассы. «Хорошо, подождем», – подумал я про себя, задрав голову и разглядывая потолок станции. Он был высоким и сделан куполом, как в церквях и соборах, только на нем не было неба и ангелов, а была большущая роза ветров, еще, видимо, нарисованная в советское время. Затем я поглядел в окна, нашел солнце, снова на потолок, снова на солнце. Роза была нарисована с точным указанием сторон света относительно местонахождения станции. Где-то в оконную раму уже прерывистым жужжанием тыкался шмель и нарушал эту тишину.
Скрипнула дощечка на кассе, за ней я не видел помещения, это окно закрыла кассирша своей рубашкой от российских железных дорог и бэйджиком с именем «Любовь». Я немного наклонился, чтобы взглянуть на нее, да и чтобы она меня прекрасно слышала.
– Здравствуйте, я слушаю вас, молодой человек! – заговорила Любовь невозмутимым и строгим голосом, появилось такое ощущение, что ее ежеминутно беспокоят молодые люди типа меня, покупая у нее билеты.
– Здравствуйте, мне билет до *****, на сегодня, – пробормотал я. Оказалось, да, действительно, в билетной кассе сидела женщина внушительных размеров, видимо, она была здесь всем – начальником, кассиром, дежурным по станции и просто всем вокзалом.
– С вас четыре тысячи семьсот один рубль, – четко и понятно мне озвучила Любовь, я отдал ей четыре и семьсот пятьдесят. Она соскребла деньги, протянула билет, я взял его, затолкал в карман джинсов и снова посмотрел в окошко кассы.
– Не смотри на меня, нет сдачи, должны будем! – с серьезным видом произнесла кассирша и закрыла окошко.
– Конечно, я понял… – ответил я уже дощечке, которая оказалась перед моим лицом.
Я сидел на скамейке возле уазика, покуривал сигарету и ждал Федоровича, когда он вернется с почты. И размышлял о том, что, действительно, какой же суровый север, как и эта «Любовь»…
Тепловоз молотил без остановки, его дизель стучал на всю округу, и создавалось