Змей в саду Ватикана. Екатерина Барсова
о. Вы знаете, зачем мы собрались здесь?
Невнятный гул голосов был ответом.
– Придется пояснить…
По толпе как будто прошел тихий ветер, и все, как по команде, замолкли. Журчание фонтана послышалось сильнее. Теперь он звучал как музыка.
Она подумала, что сколько ни была на этих собраниях – в первый раз голос предводителя был таким торжественным. Видимо, он и впрямь собирается сказать нечто важное.
Хотелось пить, и она провела языком по губам. Стоящий рядом мужчина невольно покосился на нее. На секунду женщине стало смешно. Она отступила ближе к кипарисам и еле слышно вздохнула.
Вечер, уже перешедший в ночь, был изумительным. Обволакивающее нежное тепло, звезды, запах цветущих трав и деревьев, которые нагрелись за день… «Как хорошо», – подумала она.
– Все ли здесь? – спросил мужчина.
– Вроде да, – голос ответившего был звонким и молодым.
Невольно она усмехнулась. Молодой человек всего не понимает, и ему еще предстоит многому научиться. Но придет время, и он все узнает, если, конечно, окажется способным учеником. Но глупые или несообразительные люди обычно отсеивались сразу… Другие не прибивались к ним. Селекция была жесточайшей. Она подумала, что люди даже не подозревают, насколько тщательный отбор они должны пройти, чтобы быть принятыми в это общество, закрытое для всех. «Негоден». Отбраковка «материала» идет давно, но не все догадываются об этом.
И такая постановка дела – единственно верная и правильная. Нельзя знать много и сразу. Знание – тоже ослепляет и приводит в недоумение. У людей обычно возникает вопрос: как? Это возможно или нет? А потом они начинают задавать другие вопросы, и их система взглядов постепенно приходит в иной порядок. Они начинают понимать, что по-другому быть не может. Но до того, как они станут понимать, проходит время, и у них меняется ракурс, точка зрения. У кого-то это происходит быстрее, у кого-то – медленнее.
И еще она подумала, что поставка картин немного задерживается. Надо бы понять – в чем дело…
– Тогда приступим? – Ей показалось, что председатель смотрит прямо на нее: женщина подобралась и сосредоточилась. – Вы знаете, что я хотел бы начать с хороших новостей, но их пока нет.
Разговор шел на английском языке, хотя состав присутствующих был разнороден. Здесь присутствовали представители всех национальностей: русские, англичане, итальянцы, французы, поляки, чехи…
– Наоборот, я хотел бы предостеречь от излишнего оптимизма… Он здесь абсолютно неуместен. Нужно готовиться к худшим временам. – Теперь в его голосе звучала едва уловимая тревога.
И она передалась женщине. Она прекрасно знала, что зря этот человек панику сеять не станет. Он никогда не говорил слов попусту или просто так. У него все было точно выверено и рассчитано. И то, что сейчас он отрицал оптимизм, говорило о многом. И прежде всего о том, что в мире действительно что-то уже происходило, но главные изменения ждали впереди. Она и сама это ощущала…
– Перед нами стоит задача: сконцентрироваться на дальнейшем развитии нашего Делания. Это требует хладнокровных мозгов и очищения всего организма. Если один из органов начинает гнить или разлагаться, то возникает угроза всем нам.
Его глаза в прорезях маски ярко сверкали в свете фонаря, горящего неподалеку.
– Только внимание и преданность нашим идеалам способны вывести нас всех к новому этапу, поднять к свету, о котором мы так много говорим.
При этих словах он воздел руки вверх, призывая к особому вниманию к своим словам.
Женщина подобралась. Она понимала, что скоро грядут изменения, и весьма серьезные…
Через десять минут все закончилось… Теперь они должны будут пойти в замок и продолжить общение. Но самое главное было уже сказано. Здесь.
Когда она шла по тропинке между деревьями, ее окликнули.
Председатель слегка тронул ее за локоть.
– Я хотел сказать, – неожиданно голос стал хриплым. – Почему бы тебе не нарисовать все это?
– Что именно?
– Наше сегодняшнее собрание. Для истории. Фонтан, кипарисы, людей…
– Ты хочешь этого? – Она сделала ударение на слове «ты».
– Я предлагаю…
– Спасибо… Ведь есть время для размышления.
– Боюсь, что времени уже почти нет.
– Поняла. Но справлюсь ли я с поставленной задачей?
– Боже мой! В чем вопрос… Рисовал даже Черчилль подобные пейзажи, – сказал он, понизив голос. – Ну ты помнишь их? Особенно эту – с двенадцатью кустами и скульптурой?
– Конечно…
– Ну вот. – В голосе послышался смешок.
– Ты думаешь… – протянула она.
– Я знаю, – перебил он ее. – Просто знаю. Времена грядут тяжелые. Нам нужно обновление…
Она посерьезнела. Теперь она поняла до конца смысл сказанного. Предстоит большая охота.
Глава первая
Дама