Новая жизнь Нефертити. Маргарита Ардо
и на жест несогласия Катрин, взял меня за руку и увлёк за собой. Моё сердце билось, тело переполнялось предчувствиями, но больше не мрачными, наоборот!
Мы вышли на свет и сощурились. Вибрация затихшей музыки ещё била по венам, как головокружительное послевкусие после терпкого вина. Как зачарованная, я шла за Финном и закрывалась рукой от солнца, будто не несколько минут, а столетия провела в подземелье.
С присущей ему уверенностью Финн оккупировал одну из чёрных представительских машин, кинул пару фраз темнокожему водителю.
– Куда мы?
– Подальше!
Он помог мне сесть. И автомобиль тронулся.
– Наконец, без чужих глаз! – выдохнул Финн и вновь припал к моим губам.
Моё «да» исчезло в его дыхании, оно переливалось волнами бесконечности, пока мы не оторвались друг от друга, совершенно пьяные и шальные. Финн громко вдохнул и откинулся на спинку, я тоже. Счастьем, казалось, можно было захлебнуться.
Наши мизинцы касались друг друга на кожаном сиденье, и этого хватало, чтобы мимолётное электричество, которое носилось в воздухе, искрило алчным нетерпением большего.
– Где мы? – спросила я.
– Санс.
– Какой милый дом, пряничный, – сказала я просто так, глядя на угловое здание на старой площади с грузной крышей и шоколадными балками, с такого же цвета крестами на выбеленных стенах, словно кто-то играл в крестики-нолики на весь дом.
– Бургундия… вроде типично…
Любые слова звучали излишне, в моей голове продолжало вибрировать Kyrie eleison. И волшебство! Пальцы переплелись, Финн снова меня поцеловал. Я не успела заметить, как мы оказались у двухэтажного бело-кремового особняка, высившегося на фоне деревенских пасторалей. За послушно открывшимися воротами нас встретили аккуратные дорожки сада. Стриженная трава, яркие всполохи цветника, тонкие деревца у фасада, как породистые жеребята, привязанные к опорам, чтобы не убежали. Вблизи дом с деревянными рамами окон, ставнями с прорезями голубых жалюзи, изумрудное пятно плюща на северной стене и алые пеларгонии в горшках под окнами. Буржуазная пастораль. На задворках моего сознания всплыла «Госпожа Бовари»[11].
Финн отдал распоряжения водителю. Тот послушно кивнул и, заглушив двигатель, ушёл в дом. По дороге увлёк за собой мсьё, выходящего навстречу, почтенного, как мажордом. За кустами жасмина скользнул силуэт садовника с синим шлангом в руках и исчез. Все повиновались нашему стремлению быть наедине. Финн открыл дверцу автомобиля:
– Прошу, моя царица!
– Это гостиница?
– Нет. Один из домов Катрин. Здесь никого нет и не будет…
– Хорошо, – выдохнула я.
Кто угодно был бы лишним.
Я вышла из машины, расправила длинный подол. Финн коснулся ладонью моей щеки. Заглянул в глаза.
– Поразительно! Совсем такая же. Только…
– Что только? – удивилась я, будто ныряя в глаза цвета тенистой зелени и понимая, что мне там хорошо.
– Нет высокомерия.
– А разве должно
Роман Гюстава Флобера.