Отчаяние. Грег Иган
названием «Сортировочная». Играла зимбабвийская музыка «ньяри», многоуровневая, гипнотическая, ритмичная, но никогда – метрономическая; обрывки мелодий отпечатывались в мозгу, как следы от ногтей на коже. Джина танцевала самозабвенно, музыка, по счастью, гремела так, что разговаривать было практически невозможно. В этом бессловесном мире я мог не бояться, что снова ее обижу.
Мы ушли во втором часу, в поезде на Иствуд сидели в уголке и целовались, словно подростки. Интересно, как поколение моих родителей водило в таком состоянии свои обожаемые автомобили? (Плохо, надо думать.) Дорога до дома заняла десять минут и показалась слишком короткой. Мне хотелось, чтобы все разворачивалось как можно медленнее. Чтобы это заняло часы.
По пути от станции мы все время останавливались, а на пороге стояли так долго, что охранная система даже спросила, не забыли ли мы ключи.
Когда мы разделись и повалились на кровать, у меня поплыло перед глазами. Сперва подумал, это от желания. Только когда руки начали неметь, я понял, что происходит.
Я перебрал с блокаторами мелатонина, истощил резервы той области гипоталамуса, которая отвечает за бодрствование. Взял в долг непозволительно много времени, и плато резко пошло вниз.
Я сказал в ужасе:
– Сам не верю. Извини.
– За что?
(Я все еще был в полной боевой готовности.)
Я заставил себя сосредоточиться, дотянулся до фарма-блока и нажал кнопку.
– Дай мне полчаса.
– Нет. Пределы безопасности…
– Пятнадцать минут, – взмолился я, – Жизненная необходимость.
Фармаблок помолчал, сверился с охранной системой.
– Никакой жизненной необходимости нет. Ты в постели, дому ничто не угрожает.
– Я тебя сломаю. В металлолом сдам.
Джину такой поворот событий скорее насмешил, чем раздосадовал.
– Вот видишь, что бывает, когда идешь против природа? Надеюсь, ты не снимаешь нас для «Мусорной ДНК»?
Ехидная, она была еще в тысячу раз желанней, но сон уже наваливался на меня. Я пролепетал жалобно:
– Ты меня простишь? Может быть, завтра?..
– Ну уж нет. Завтра я работаю до часа ночи. И ждать не собираюсь, – Она взяла меня за плечи и перекатила на спину, сдавила коленями бока.
Я протестующе засопел. Она наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.
– Ну же! Ты ведь не хочешь потерять такую редкую возможность?
Она нашла его рукой, погладила; я чувствовал, как он отзывается на ее касание, но уже сам по себе, а не как часть моего тела.
Я пробормотал:
– Насильница. Некрофилка.
Мне хотелось произнести длинную прочувствованную речь о сексе и общении, но Джина явно решила заранее опровергнуть мой главный тезис.
– Это значит «да» или «нет»?
Я понял, что не сумею открыть глаза.
– Валяй.
Дальше началось что-то смутно приятное, однако восприятие постепенно гасло, тело качалось на волнах.
Я слышал, как голос за световые годы отсюда нашептывает что-то о «сладких снах».
Сам