И ждёт её судьба иная…. Людмила Зайкина
це будто бы игла
Вонзилась остриём и кровоточит рана…
В душе волненье бьётся, как крылья пойманной орлицы
И с криком рвётся нить, слетевшая со спицы…
Теперь не будет радужных узоров
И серостью накроет – без слов и разговоров…
Лишь нить – разломом белым на полу –
Рисует всем нежданную судьбу…
Сила любви
Он жил в богатстве, роскоши и славе,
Лепя фигурки женские, и в этом преуспел,
Он был художник – мастер скульптурных дел,
Жил в одиночестве, без женщин, без жены,
Он презирал, от скуки хмуря брови,
Любовь и ласку женщин отвергая, спешил уйти.
В каморку тайную спустясь,
Под светом свеч и редкого луча,
Лепил фигурки, точил из камня
В один из дней, он вдруг созрел,
Фигурку, из слоновой кости,
Белёную девицу он сточил.
И сдался, с каждым взглядом,
Трепетно дрожа, он любовался,
За твёрдый стан девицу обнимая,
Уста холодные со страстью целовал.
Её он роскошью, дарами окружая, боготворил,
Мечтал о ней, не костяной,
А о живой и в плоти, и с душою.
В надежде бросился к ногам
Он Афродиты и Богам,
К ним обратился, в смятении душа,
Чтоб статую прелестницы-девицы.
В жену в живую обратили.
Но больше всех на Афродиту,
В надежде, взор свой обращал.
Взирала на него богиня, улыбаясь,
Рукой взмахнула в сторону огня,
И тут же жертвенное пламя,
Сильнее вспыхнуло – то знаком было,
Что Афродита просьбе внемлет.
От радости, с колен вскочив,
Немедля кинулся домой.
Открылась дверь и замер в изумленье,
Пред ним стояла в ярком свете
Не статуя, любимая живая.
В прозрачном одеянье,
Девица, взор свой потупив,
Склонилась пред художником в молчанье,
– О, Боги, Афродита, благодарен–
Вскричал, раскинув руки Пигмалион,
– О, Галатея, любовь моя,
– Приняв в объятия девицу,
– Согласна ль ты моею стать?
Она же, взор свой скрыв,
В согласье голову склонила
– О, да, мой господин…
Мечта свершилась с помощью богини
Пигмалиону в жёны Галатея отдана.
Из белоснежной кости выточена была,
В живую, с сердцем жарким, превращена,
Не каждому такое счастье суждено,
Лишь тем – кто любит сердцем и душою…
И ждёт её судьба иная…
Свеча во тьме стояла,
Свет излучала, но не грела.
Слезами плакала, текла,
Но не кричала, она страдала
И тихо, тихо мне шептала:
– Мне жизнь дана лишь для того,
Чтоб светом радовать его.
Тепло хотела дать,
Лишь только для него и одного,
Но нет ни счастья, ни его.
Я с каждою слезою таю
И просто – просто угасаю.
– О ком же плачешь ты, свеча? –
Спросила я её, грустя.
– О том, кого нет рядом
Со мной и подо мной.
Я о подсвечнике резном…
Он был со мною обручён
Одной судьбой.
Теперь в разлуке мы живём,
Я таю, тихо умираю,
О встрече вновь и вновь мечтаю.
Несбыточна мечта моя, я знаю
И это с грустью принимаю.
Давно он под свечой другою
Стоит и нежно обнимает,
А обо мне не вспоминает.
А я под жаром, собственного огня,
Слезу последнюю роняя,
Безмолвно плача, угасаю.
О, милый мой подсвечник, тебя прощаю…
Свеча угасла, нет огня
И образ дымкой растворился.
Подсвечник вновь с другою обручился
Ждёт её судьба одна:
Под жаром собственного огня
Слезу последнюю роняя
И о подсвечнике мечтая,
Угаснет, беззвучно умирая
И образ, дымкой,
Вот