Красивое кино. Алина Ставицкая
Ну, по крайней мере, моя подруга и соседка по парте Аня точно не думала.
– Ну так вот, короче, щас пойдём, и ты мне поможешь выбрать модель, – восторженно говорит Аня, прикрывая маленький изящный рот наманикюренными пальцами. Её карие круглые глаза сияли в предвкушении нашего шоппинга (я, к сожалению, такой радости не чувствовала). Она кокетливым движением поправляет кудряшки. – Мне так понравилось то, нежно-розовое… И стоит совсем ничего – пятнашка…
Такая пустоголовая с виду. Думающая только о нарядах, косметике и новеньких в классе. Если бы я не знала её чуть глубже, чем остальные одноклассники, точно так же бы и кривилась в отвращении от этого ванильного образа.
Становится немного стыдно, потому что я точно такая же.
– Саша? – вздыхая, спрашивает учительница, выстукивая какой-то ритм по своему столу. Поправляя клетчатую юбку, которая на несколько сантиметров выше, чем должна быть, я выхожу к электронной доске решать задачу.
– Это синусоида, – уверенно говорю я, а, поймав своё отражение в ближайшем зеркале, точно так же, как Аня ранее, поправляю свои светлые волосы. С макияжем всё в порядке. С юбкой, стройными длинными ногами и белой полупрозрачной блузкой – тоже. Знаю, что когда выхожу к доске, одноклассники смотрят на мои ноги. Немного льстит.
Я привыкла быть на виду. Привыкла быть отличницей. Каждое движение, каждый жест выверены и настроены на публику. Поймав взгляд Димы, одноклассника с вездесущим членом, отправляю ему лёгкую улыбку уголком светло-розовых, в помаде от Кларанс, губ. Просто потому что могу.
Лёгкий маленький флирт – почему бы нет?
Половина в этой школе точно такая же, как я. Одинаковая форма, одинаковые юбчонки и блузочки. Выделиться можно только за счёт макияжа или причёски. Да и то, шанс быть спутанной с какой-нибудь такой же Снежаной с грудью больше, чем мозги, слишком высок.
Звенит спасительный звонок, освобождая меня от задания. Быстро собрав учебники, мы с Аней сваливаем из класса. А захватив лёгкие курточки из раздевалки, и из школы сваливаем. На улице просто превосходный весенний день – солнечно и тепло, даже куртки не нужны. Мы идём по школьному двору к ограде и парковке, на которой уже стоит ненавистный Вольво, при виде которого я кривлюсь. Моя улыбка слетает с лица, стоит увидеть и хозяина этого автомобиля.
Автомобиль мне нравится. Парень, стоящий рядом с ним, – нет. Именно поэтому наш совместный с Аней шоппинг повергает меня в пучину депрессии.
Почувствовав на своей талии чужие руки и услышав это низкое «бу» в уши, я слегка вздрагиваю, но тут же успокаиваюсь, обернувшись. Артур. Знакомые карие глаза и растрёпанные светлые волосы – он хитро щурится на меня, так и не выпуская из рук. Я улыбаюсь ему, и мы идём к машине.
Туда, где он.
Мне кажется, с каждым нашим шагом, приближающим нас к машине, моё сердце стучит всё сильнее, и внутри пружина всё туже затягивается. Мне хочется так сильно закусить губу, что до крови, но я останавливаю себя, потому что, чёрт возьми, это вредно. Это помада. Я с силой вцепляюсь когтями в тёплые ладони своего парня, отчего он смотрит на меня искоса с недоумением, но я на него не обращаю внимания, смотрю только туда, лишь выдыхаю и отвожу взгляд под насмешливыми ледяными глазами. Глаза-льдинки. Глаза, под которыми невольно покрываешься мурашками, – он смотрит слегка грубо, слегка опасно.
Я с ним чувствую себя чертовски растерянно, но Саша Нечаева не привыкла теряться. И это меня бесит больше всего – до белого каления и закушенной коже на запястьях.
Ник. Парень моей подруги.
Парень с репутацией гораздо худшей, чем у простого байкера или бандита, потому что Ник умеет притворяться хорошим. Ник – змей в шкуре льва. И мою подругу этот змей уже проглотил – даже не поморщился.
– Привет, милый, – взвизгивает Аня и повисает на высоком парне. Он отрывает её от земли так, что каблуки даже не касаются асфальта, а потом она смачно целует его в губы. Я слегка морщусь. Выглядит так, будто они сожрут друг друга прямо сейчас.
А оторвавшись от неё, он смотрит на меня и на Артурчика. Кривит свою улыбку куда-то вбок и говорит шутливо:
– Привет, Саша и её ручной зверёк.
Артур, до этого очень напряжённый, подаётся вперёд с каким-то животным рыком, но я удерживаю его рядом, смеряя смеющегося низким утробным смехом Ника презрительным взглядом. Встряхиваю волосами, как всегда делаю, как нервничаю. И процеживаю сквозь зубы:
– Предлагаю всем мудакам заткнуться и не открывать свой рот в нашу сторону.
Я не сравниваю Ника и Артура. Правда не сравниваю. Но так уж выходит, что очков больше у этого парня, который стоит возле своей машины и поигрывает одной рукой ключами, глядя на нас так, словно мы и весь мир для него забава, а другой рукой небрежно держит за талию прижавшуюся к нему Аню, которая прямо-таки слюнями исходит от обожания. И мне почему-то чертовски становится досадно – иногда она действительно такая пустоголовая, что слов нет. Все мои нотации проходят мимо неё.
Артур – не такой высокий и гораздо более тощий, но часы на его запястье и его пиджак