Легкое дыхание лжи. Татьяна Гармаш-Роффе

      – С малышней в зоопарке, – ответил в телефон Алексей Кисанов. – А что? … Опа, похоже, детки собрались пообщаться с тигром! Подожди, Серег, они через ограду лезут, чертенята!

      Чертенята – двойняшки Лиза и Кирюша, – пыхтя и тужась, карабкались на заборчик, отделяющий сетку вольера от неразумных посетителей.

      – Та-ак, – Алексей сунул мобильник в карман и ухватил обоих за шкирки, – сейчас будем повторять урок. Что я сказал, когда мы входили в зоопарк?

      Он поставил детей на дорожку, присел перед ними, заглядывая в ясные глазки.

      – Что… – Лизонька посмотрела на небо, – что звери тут настоящие.

      Маленькая хитрюшка, она ведь отлично знает, о чем папа говорит!

      – Нельзя подходить к решеткам, – честно и виновато пролепетал Кирюша.

      – А вы что сделали?

      – Мы к ним не подходили! – обиженно заявила дочка.

      – Мы только хотели, – признался Кирюха.

      – Только хотели на заборчик встать, чтобы получше видеть! – снова лукавила Лизавета.

      – Только хотели, значит? Что ж, мы уходим домой, дети. Зоопарк отменяется.

      Он протянул обоим руки.

      Кирюха скуксился, готовясь захныкать, а Лиза быстро спрятала ручонки в карманы васильковой летней юбочки, гордо вскинула головку и зашагала впереди папы. Охо-хо, что день грядущий нам готовит. Ей еще четырех нет! Ну и характер, ну точно в Сашку.

      Сашка – это Александра, жена. И мама соответственно.

      – Кис? – раздался приглушенный голос из кармана.

      Упс, Серега все еще на связи, Кис про него забыл.

      – Тут.

      – Закончил строить мелкоту?

      – Более-менее. Так что там у тебя?

      – У меня нехорошая новость, Леха. Убийство и ограбление.

      Кто бы сомневался. Сергей Громов служит на Петровке, 38, где когда-то служил и Алексей Кисанов, ныне трудящийся на ниве частного сыска. Они до сих пор работали совместно над многими делами, помогая друг другу раскрывать преступления, – так что новости у них всегда нехорошие.

      – Это срочно, Серег? Я бы предпочел сначала отвезти малышню домой. Оттуда тебе позво…

      – Срочно! – сурово перебил Громов. – Очень.

      – Ладно, говори. Только покороче. Неровен час, мои шмакодявки еще чего-нибудь натворят.

      – Боюсь, Леха, это твой старшой чего-то натворил.

      – То есть?..

      – Он отправился в деревню Рыбкино, так?

      – Откуда ты знаешь?!

      – Там в одном доме убийство и ограбление. А Роман снимал соседний, в областном РУВД установили. Он исчез из деревни в ту же ночь, когда случилось убийство, то есть вчера… Хотя, может, и не убийство, а похищение: трупа нет. Только следы крови. Никто не знает, куда и почему Роман смылся, но подозрения падают на него. Жертва – девушка, кто-то из деревни видел, как они общались, подробней не могу сказать. На месте преступления остались какие-то генетические следы и отпечатки. Сравнить пока не с чем, – в доме, который он снимал, отпечатков не нашли, а Роман в бегах. Но областному РУВД, которое взялось за это дело, известно, что это твой сын. Он объявлен в розыск. Они хотят с тобой связаться, Леха. Чтобы взять у тебя генетический материал для сравнения. У отца и сына есть много общего в ДНК, ты знаешь…

      – Серег, я что-то не соображу никак… Такого не может быть, ты же понимаешь, что не может! Ромка не мог никого убить! И ограбить не мог!

      – Лех, опомнись. Это то, что всегда говорят родственники убийц. А в полиции не забыл еще, как к подобным заверениям относятся?

      Алексей промолчал. Он знал.

      – Короче, Кис, вот что я предлагаю: смойся куда-нибудь, типа в командировку, чтобы потянуть с анализом. А сам ищи сына. Как найдешь – ко мне веди. Объясни, что он делает себе только хуже, ударившись в бега… И звони, если что.

      Алексей с недоумением посмотрел на затихший телефон.

      Что это он услышал? Что за бред? Ромка, он не мог… Нет, чушь какая-то!!!

      Он с остервенением нажал на кнопки: безрезультатно. Мобильный сына был выключен.

      Роман (Двумя неделями ранее)

      Тут пели птицы, цвели цветы. Роман не знал ни одного названия – ни растений, ни пернатых. Городской житель, он, кажется, никогда в деревне и не бывал, а теперь удивлялся. Природа здесь вела себя не робким гостем, застенчиво присевшим на краешек каменного ложа мегаполиса, – нет, здесь она была владычицей. Она царила во всем: в деревьях, травах, птицах, в сочном воздухе и даже в людях. Хорошо-то как!