Гарантия взаимоуничтожения. Катерина Траум
Америке она не построит никакой карьеры. Долгими ночами в верхнем люксе отеля «Берналь» этот ласковый голос шептал ему, насколько Аннет плевать на всё это. Что есть только они, и в Штатах у них будет новая жизнь, без драк, без оружия, без борьбы за место под солнцем и без выращивания травы по подвалам. Что она любит его. Что их встреча – судьба. Столько красивых слов, которыми она, подобно ведьме, отравила его изнутри, изувечила, подчинила.
Эйден верил, что солнце повернулось к нему сияющей стороной. Ради клубничной Энни готов был продать душу – в общем-то, он не подозревал, что эту штуку у него давно вырезали из груди маникюрными ножницами и теперь варят, как лягушку, медленно подогревая температуру. Сэм слал ему блюющего радугой единорога в десятках сообщений, но эти предупреждения попадали в плотную стену розовых очков. Как мальчишка. До дрожи. Нуждался в ней.
Торопится, не может попасть в ботинок, одновременно пытаясь застегнуть на поясе кобуру. Холодеет, когда понимает, что пистолета там нет.
– Что-то потерял, малыш? – Аннет выглядывает из спальни, и на указательном пальчике у неё висит за кольцо спуска блестящий серебристый Спитфайер. – Не надо оставлять эту штуку в моей квартире, ладно? – светлое личико обиженно морщится, и она укоризненно надувает искусанные за ночь губы.
– Прости, Энн. Случайно, – улыбается Эйден во все тридцать два, потому что на ней только целомудренное белое нижнее бельё, идеально подходящее алебастровой коже. И эти кудри до середины спины – куколка. Его кукла Барби, только с мозгами. – Твой будущий работодатель будет не в восторге от таких игрушек. Арестуешь меня вечером, госпожа коронный обвинитель?3
Эйден многообещающе ей подмигивает и демонстрирует готовые к аресту запястья. Аннет со вздохом подходит ближе и отдаёт ему пистолет, тут же пропадая в кольце крепких рук. Это их давняя шутка, и странно, что сегодня её это не посмешило.
Столько было звоночков, столько явных и скрытых сигналов – и все мимо. Сейчас, выкуривая за стойкой бара сигарету и запивая вкус табака бурбоном, даже вспоминать то время стыдно. Сэм, отец – да вся картель предупреждала его раз за разом. Не посвящать девчонку ни во что. Не делиться никакими делами. Не учить стрелять по банкам. Не брать с собой на общие сборища и ещё десяток «не», которые он нарушил. Но как можно было не рассказывать, где пропадал ночь, если клубничная Энни ждала его у окна, подобно верному Хатико? Не умел врать, не хотел скрывать правды.
Сегодня разбирались с заезжими гастролёрами из Уэльса, объясняли, что южный Лондон – наша территория для торговли травой. И нет, прошу, не надо мне ничем мазать костяшки.
Завтра планируем наведаться в подпольное казино, которое находится под крышей семьи. Собрать дань за свои недешёвые услуги. Да, Энни, я думаю вернуться до темноты.
Сэм и без меня справится, там всего-то и надо – прижать хвост одному вредному адвокатишке. Конечно, ты его не знаешь. Конечно, никто никого не убьёт.
Коронный или государственный обвинитель – представитель службы Королевского обвинения в Англии и Уэльсе, грубо говоря, аналог российского прокурора.