Иван и его Любовь. Сергей Ситарис
ем попало."
(Омар Хайям)
Сколько помнил себя Иван, столько и не было у него денег. В сопливом детстве не хватало то на кино, то на мороженое. О велосипеде он не мечтал даже в самых смелых снах. Прокатиться на собственном велосипеде для него было такой же фантастикой, как пролететь, вместо Мюнхгаузена, на пушечном ядре.
В русской сказке, избушка на курьих ножках хотя бы иногда поворачивалась к просителю передом, Ванина же финансовая фортуна, с самого его рождения, стояла к нему задом и, проси-не проси, положения своего никогда не меняла.
Только на день рождения или какой-нибудь большой праздник, ему перепадало от матери, которая работала уборщицей на заводе и, кроме Ивана, тянула ещё младшего брата и сестру.
Справедливости ради, от отчима тоже перепадало, если Ваня попадал в поле его зрения, но не денег, а пинков и тумаков.
Когда стал постарше и страдал уже не от обилия соплей, а от избытка тестостерона, приходилось выбирать между тратами на себя и цветами для девушек.
Правда очень быстро стало понятно, что инвестиции в девушек – это деньги на ветер или собаке под хвост – на выбор, но с одинаковым результатом. Как оказалось, одними цветами девичье расположение не купишь.
Они наотрез отказывались в него влюбляться.
В присутствии юных дев, Иван терялся и не находил слов, которых и так было немного в его арсенале. А без денег и красивых слов у него не было шансов.
Выросший в условиях ограниченных ресурсов, он привык использовать их весьма экономно. Эта особенность наблюдалась у него с раннего детства. До четырёх лет он вообще не считал нужным говорить. Потом долго обходился для всех случаев жизни преимущественно только одним полюбившимся ему словом: «Ладно».
Поначалу это забавляло его родителей и веселило воспитателя в детском саду:
– Ваня! Ты можешь собираться побыстрее?
– Ладно, – отвечал Ваня, ничуть при этом не ускоряясь.
– Ванечка! Ты почему ничего не ешь? Надо кушать, чтобы вырасти сильным и Родину защищать. – Воспитатель пыталась кормить его с ложки.
– Ладно, – Ваня соглашался защищать Родину, но кашу продолжал выплёвывать.
– Ваня! Ты что описался? – спрашивала его няня в саду после сон – часа.
– Нет.
– А как же трусики мокрые и вся постель?
– Ладно, – соглашался Ваня, припёртый к стенке, неопровержимыми уликами.
В шесть лет это стало тревожить мать и напрягать воспитателей. С ним начал работать психолог. Со временем словарный запас стал увеличиваться, но и в школе Ваня не был находкой для шпионов, больше молчал, а на вопросы отвечал кратко и по существу, не украшая речь лишними эпитетами и прилагательными. На его материальном благосостоянии это никак не сказывалось, хоть и твердят повсюду, что молчание – золото.
Когда осенью дети писали сочинение на тему: «Как я провёл лето?», Ваня долго смотрел в окно, думал, вспоминал и позже всех сдал тетрадь. Проверка его сочинения не заняла много времени.
«Я правёл лето харашо», – прочла изумлённая учительница.
Как-то дома, учась уже классе в третьем, молчун Ваня, забывшись, замурлыкал себе под нос какую-то песенку. Это было настолько неожиданно и удивительно, что отчим выронил молоток, которым чинил табуретку, а мать прыснула со смеху, но тут же и сама осеклась, и, за спиной Вани, показала кулак супругу, опасаясь спугнуть и так запоздалое развитие дитя.
Так и шли они по жизни рядом – Иван и нужда.
Пока он не начал самостоятельно зарабатывать деньги.
После не слишком успешного окончания школы, институт ему не светил, а досыта поесть хотелось даже больше, чем девушек, поэтому Иван пошёл работать на стройку и получил комнату в общежитии. Сначала был разнорабочим, но старался и за год освоил профессию маляра-штукатура. Как специалиста по отделочным работам его стали приглашать на шабашки. Наконец, появились деньги. Ваня и сам вздохнул, и матери смог помогать.
Нужда ушла.
Зато пришла Любовь… Так её звали.
Иван делал ремонт в квартире её родителей. Все молчаливые люди кажутся умнее, чем они есть на самом деле. Тощий, степенный Иван, с усиками подковкой и бородкой клинышком, походил на профессора, который по ошибке взял в руки шпатель вместо авторучки и ходит по комнате, обдумывая доказательство теоремы. Казалось, что он подойдёт сейчас к стене и начнёт не заглаживать неровности, а писать на ней формулы.
Люба не могла устоять перед таким проявлением сдержанной интеллигентности. Она была старше его на пять лет, и личная жизнь её не сложилась шесть раз. По опыту она знала, что болтливость не самое главное качество мужчины и взяла инициативу в свои руки.
Не успел Иван сказать и пары слов, как оказался в своей родной постели, в общежитии, и рука его сжимала не кельму или мастерок, а Любину грудь.
Не секрет, что у нас в стране очень низкий уровень экономической грамотности. Этим фактом удручены все, особенно сотрудники крупных