Самодержавие и либерализм: эпоха Николая I и Луи-Филиппа Орлеанского. Н. П. Таньшина
его вежливого отказа Николай и Михаил были переданы на попечение уроженца Курляндии генерала Матвея Ивановича Ламздорфа, директора Кадетского корпуса, приступившего зимой 1800–1801 гг. к исполнению своих обязанностей воспитателя. Честный и благородный старый военный с небывалым усердием радел о воспитании и образовании своих учеников, подчеркивая важность соблюдения дисциплины и уповая преимущественно на выговоры, приказы и наказания. Никакого удовольствия от этих свирепых кар генерал не получал, просто «время было такое: били людей по убеждению, а не из злобы»[52].
Сам же Николай позднее писал о чувстве постоянного страха, внушаемого воспитателем: «Страх и искание, как избегнуть от наказания, более всего занимали мой ум…»[53] Ламздорф рано познакомил Николая со своеобразным опытом грубой казарменной дисциплины, и Николай мало-помалу начал любить скромный и простой мир, выстроенный по ее законам.
Трагическая смерть отца почти не коснулась пятилетнего Николая. Его спальня находилась над спальней императора Павла. Уже когда трагедия свершилась, дети были разбужены Шарлоттой Карловной, одеты, отведены к матери и отправлены в Зимний дворец. О смерти отца им ничего не сказали. На следующий день после гибели Павла императрица привела Николая и Михаила к своему старшему сыну Александру, ставшему императором, со словами: «Отныне ты их отец!» Однако Александр, поглощенный размахом стоящих перед ним задач, не стремится взвалить на себя еще и воспитание младших братьев. Поэтому в детской продолжал властвовать Ламздорф.
Один из самых распространенных мифов о Николае Павловиче, чему он, неизменно требовательный к себе, немало способствовал своими высказываниями, это миф о его плохом образовании. На самом деле оно вполне соответствовало университетскому курсу того времени[54]. Перечень предметов, изучавшихся великими князьями, весьма внушителен: русский язык и словесность; французский, английский, немецкий, латинский и древнегреческий языки, русская и всемирная история, география, арифметика, рисование, музыка, верховая езда, танцы, фехтование, военные науки и особенно инженерное дело. Правда, Николай Павлович не был склонен к отвлеченным наукам или философии. Из гуманитарных дисциплин лишь история привлекала его как «наставница жизни» и описание жизни знаменитых полководцев и монархов. Император при врожденной способности к живым языкам охотно пользовался французским, немецким, английским, однако с юношеских лет имел стойкую неприязнь к древним языкам, считая их знание излишней «роскошью» в практической жизни[55]. Иными словами, о скудном образовании Николая не могло быть и речи. Правда, учиться Николай не любил. Он позднее писал: «В учении я видел только принуждение и учился без охоты. Меня часто и, я думаю, не без причины, обвиняли в лености и рассеянности; но нередки были случаи, когда во время уроков Ламздорф больно бил меня тростью»[56]. После гимназического курса наук великие князья прослушали еще цикл лекций по этике, логике,
Там же. С. 12.
Там же.
Цит. по: