Закат мира. Анастасия Михайловна Мистрова

      Когда со мной что-то происходит, я погружаюсь в воспоминания. Сегодняшний день не стал исключением. Как только мои руки сковали наручники, а меня самого двое накачанных парней в строгих костюмах затолкнули в черную дорогую иномарку, я задумался, когда начался этот ад в моей жизни.

      Жил я в глухой деревушке неподалёку от Ярославля. Я плохо помню,что там как было, единственные места, застрявшие у меня в памяти, это полуразвалившийся дом с двумя кроватями, столом и стулом, бедная алкогольная лавка и кладбище. Родителей и вспоминать не хочу. Мой отец был жутким пьяницей, а своей матери я не помню. Она умерла, когда мне было 2 года. Если бы моя покойная матушка была жива, уверен, все обернулось бы иначе. Но сейчас не могу сказать, что у меня было детство. В 8 лет я пошел на работу в единственную лавочку с алкоголем в деревне, чтобы покупать отцу выпить. Ведь если я не приносил две бутылки в день, меня ждали побои. Сам помню, как однажды пришёл домой вечером без алкоголя. Отец, как сумасшедший, красными глазами посмотрел на меня и правой рукой резко схватил за шею. Схватил, прижал к стене, чтобы ноги до пола не доставали и стал бить левой рукой по животу и рукам. Да так, что наутро я встать не мог, за что он меня также наказал. Но, думаю, и в моем существовании была радость. В лавке работал добрый дядя Давид, который каждый день отдавал мне газеты. А я их читал до упоения. Кстати, читать меня научил именно он. До сих пор вспоминаю его уставшие смеющиеся зеленые глаза, не сочетающиеся с блестящей лысиной. Тогда дядя Давид впервые прочитал мне газету. Больше всего мне нравилось слушать и читать про убийства. А ведь в газетах зачастую писали об убийствах и беспорядках в больших городах по типу Москвы. Могу сказать, что всегда был очень любознательным, рассудительным и неторопливым, что и в будущем мне помогало. Я любил, люблю и всегда буду любить разгадывать загадки, данные мне жизнью. Точно также я всегда пытался понять, кто убийца из той или иной газеты.

      И однажды я осознал. Это был первый снег с дождем в году, идеально олицетворяющий мое состояние. В тот день дядя Давид умер. Нет, для меня тогла умер не просто дядя Давид. В тот день, 22 октября 1995 года умер последний лучик тепла и надежды в моей жизни. На его похоронах не было никого,ведь, как он всегда говорил, у него не осталось близких людей, кроме меня. Я пришёл к нему на могилу один со всей деревни. Хотя нет, я был не один. Со мной были все газеты, подаренные дядей Давидом за два года моей работы в его лавочке. Я аккуратно разложил все газеты по хронологии и сквозь слезы читал вслух… И понял. В тот момент я забыл обо всем. Все убийства связаны, всех убили одни и те же люди. Ведь умирали взрослые лет 30-40, у которых нет родных и близких. И у них на теле не найдено повреждений. Также умер и дядя Давид. Но все убийства, кроме последнего были в Москве и в Подмосковье. А мы находились недалеко от Ярославля. Сначала я решил забить на странную закономерность и пытаться жить дальше. Но у меня из головы не вылезало, что дядю Давида кто-то убил. Так я решил накопить деньги, и в 18 лет уехал от отца в Москву…