Неродная кровь. Марина Серова
хотя меня никто и не приглашал. Впереди сидели Иван с Сергеем, на заднем сиденье лежал Кузьмич, а я стояла, согнувшись, между спинкой переднего сиденья и сиденьем задним.
«Ничего, – злорадно думала я. – Я вам это еще припомню!».
В больнице был дурдом. Срочно снаряжались автобусы за стариками, с врачами, медсестрами и носилками, перетаскивались ящики со всем необходимым.
Иван на руках внес Кузьмича в приемное отделение, где, кроме врача, никого не было.
– Маркин должен был предупредить, – с порога сказал он.
– Предупредил, – буркнул врач. – Показывайте, кто это.
– Паспорт и медицинская страховка там остались – некогда было все там разбирать и отбирать, – объяснил Иван. – Скажите, что с ним?
Врач и Иван в четыре руки раздели Кузьмича догола, я глянула на то, что еще полгода назад было полноценным человеком, который копался в огороде и наслаждался жизнью, и отвернулась к окну – видеть это было свыше моих сил. И единственное, о чем я в тот момент страстно мечтала, – это чтобы дочь Кузьмича постигла самая страшная на свете участь, и я была уверена, что она за это заплатит.
– Ну что вам сказать? – через некоторое время начал врач, и я повернулась к нему. – Налицо физическое и нервное истощение. Я так понял, он из Анисовки?
– Там все такие, – сообщил ему Иван.
– Что же за звери там работали? Хуже зверей! – Врач удрученно покачал головой и продолжил: – Я уверен, что он уже очень давно полноценно не питался. Иначе говоря, голодал. Кровяное давление ниже низшего предела. Хрипы в легких – в лучшем случае бронхит, а может, и пневмония. Остальное покажут анализы, снимки и УЗИ.
– Он нас не узнал, – с болью сказал Иван.
– Неудивительно. На фоне голодания у него и зрение упало, и сознание замутненное, – объяснил врач.
– Его можно отвезти в Тарасов? – спросил Сергей у врача.
– Категорически нет. Дорогу он не перенесет. Его сейчас нужно вымыть, потому что на нем могут быть и вши, и клопы, и черт знает что еще, потом побрить наголо и уже только после этого – в реанимацию под капельницу. И кормить первое время его будут исключительно с помощью внутривенных вливаний.
– Когда он придет в себя? – спросил Сергей.
– Гадать не приучен. В нем сейчас жизнь на тоненькой ниточке держится. Он ведь уже приготовился умереть и смирился с этим. Теперь все будет зависеть от того, захочет ли он возвращаться к жизни или посчитает, что для него все закончено и нечего за нее цепляться. Найдите для него стимул жить.
– Я знаю этот стимул, – сказала я и спросила у Ивана: – Вы знаете, почему я начала его искать? Потому что одна женщина, которая его всю жизнь любит, заверила меня, что он жив. Она сказала, что обязательно почувствовала бы, если бы с ним что-то случилось. И она меня убедила. Сейчас я ей позвоню и если она сможет, то приедет.
– Если она его любит так, как вы говорите, то она обязательно приедет. Скажите мне, кто это, и я распоряжусь, чтобы ее сюда привезли, – сказал Сергей.
– Добраться сюда она и сама может, но дело