Зови меня Шинигами. Дикая охота. Виктория Эл
спиной, Вит направился не к выходу, к лестнице, ведущей наверх, к комнатам.
– Не хочу туда! – Кира застыла на месте.
– Да ладно. Чего ты? Не одна же, со мной. Не бойся.
– Я не боюсь, – возразила тихо, но твёрдо, а на лице едва заметное выражение брезгливости и неприязни. Не к Виту, к дому. Или к каким-то своим ощущениям и эмоциям.
– Да только переночуем. Чего сейчас бегать-то впустую туда-сюда? А завтра сразу уйдём, – произнёс он и сам себя мысленно упрекнул.
Сейчас Кира спросит: «Куда?», а Вит понятия не имеет. Ни планов, ни предположений, вообще ничего.
«Уговори отказаться» – это действительно самое разумное.
Из Киры воительница, обхохочешься. Хотя драться она вроде умеет. Но это только с такими же безбашенными дурочками прокатит, а тут всё слишком серьёзно. И у Вита основная тактика: при первом же намёке на опасность – удирай, и как можно быстрее. Но что-нибудь стянуть, выкрасть, обвести вокруг пальца – это, да, его. Только надо же знать: кого обманывать и откуда нужную вещь тащить. А сейчас ничего не известно, совсем ничего.
Кира вошла в комнату, по сторонам не смотрела, только прямо перед собой, под ноги, уселась на краешек кровати и опять – не двигалась, молчала. Голова опущена, вид пришибленный.
– Устала?
– Не знаю.
Не знает. Она, вообще, вопрос слышала? Или собственные мысли её настолько захватили, что реальность она плохо воспринимает. Они и заснуть не дадут. Так и будет сидеть и думать, думать, думать, увязать всё глубже.
– Ты мне расскажи сама. Подробней. А то я не слишком в курсе. Так, по верхам, и с чужих слов.
– Сейчас? – посмотрела недоумённо.
– А когда ещё? Или ты спать собираешься?
– Не собираюсь.
– Тогда рассказывай.
Хватит уже уматывать себя тяжёлыми размышлениями.
Вит плюхнулся в кресло, но сразу передумал. Поднялся, подошёл к кровати и устроился чуть в стороне от Киры. Так же – на краешке. Упёрся ладонями в покрывало.
– Ну давай! Я слушаю! Начинай с того, как ты из храма ушла.
***
Всё-таки Кира заснула. Выговорилась – полегчало, хотя рассказывала совсем о другом. Но эмоции вырвались наружу вместе со словами, пусть и не в тему. Силы тоже ушли, и образовавшуюся внутри пустоту заполнил туман усталого безразличия, тихонько кружил, покачивал – баюкал, напевал колыбельную. По крайней мере так казалось. Едва различимый шёпот в ушах, без слов, без смыслов, как шелест листьев на лёгком ветру.
Легла она прямо там, где сидела, съёжилась, завернулась в одеяло и забылась почти сразу. Просто не заметила, когда закончилась реальность, когда начался сон. Тоже туманный, ни о чём, состоящий из неясных образов. А потом разбудили – так же незаметно, медленно и осторожно вытянули из сна, зовя по имени. И неясно, кто.
Это не Вит. Голос женский, знакомый, похожий на мамин. Тихий, проникновенный, ласковый. Но точно не мама, потому что здесь её быть не может.
Кира открыла глаза и увидела силуэт в нескольких шагах от кровати. Словно на год назад вернулась, во флигель старого дома, напоминающий