Доброта. Илай Колесников
о добрыми. Но он не понимает-как инвалид, сидящий, потому что без ног, в кресле все в то же морозное до неприличности утро, живёт? Большинство из вас, читая эту книгу, пожалуй, не стоят на пороге бедности. И таких большинство. Именно нам следует понять, именно нам и всем, кто имеет возможность помочь бедным, именно нам важно понять, как живут такие люди и как можно им всем помочь. Хотя бы уж этим-чему мы можем у них научиться? Игорь часто пробегает мимо этого человека. Поначалу человек смотрел на Игоря выжидающе, но после понял, что тот ему ничего не даст. Да, быть может, вы скажете, что Игорь поступал неправильно, но скажите, а часто ли вы отдаёте свои деньги на благотворительность? И Игорь не был жадным. Просто по его мнению, он был бы кем-то, кто принижает, подавая на бегу бездомному измятую купюру. К тому же, человек этот вдвое старше его. Вот и на этот раз, пробегая мимо, Игорь заметил на себе взгляд старца, но взгляд не был ни капли злобен, ни жесток, и как у личности, прошедшей войну, глаза светились добром оттого, что она видела худшее, так и этот старик даже наверное не имея такой возможности, вовсе не проклинал в глубине душе Игоря за то, что он ему не даёт денег, а лишь просто с уважением относился к его утренним пробежкам. Старик этот жил, похоже, на чистом воздухе. Он был дружен с бабушками, что торговали через дорогу от рынка, как бы будучи вратами сего места купли-продажи всего… Бабушки обыкновенно сидели на пластиковых стульях, с газеткой, с кроссвордами и очками в одной руке и торговали различными травами. Кто редисом, кто чем. Вот, бывало, пойдёшь этак в полдень, по дороге мимо рынка, и отовсюду доносится запах только что унесённой ветром и раздавленной кинзы. И ещё чего-то родного, новогоднего, вкусного. Думается, старик хорошо дружил с этими бабушками. Возможно, в доме одной из них, в этакой квартире на первом этаже, он и жил, платив половину положенной арендной платы. Впрочем, что это, о чем это я! Какая арендная плата? Человек еле-еле наскребает на жизнь, и вряд ли у него водятся купюры в пять тысяч или вроде того… Вот, снова сказывается та пропасть, лежащая между людьми обеспеченными и людьми человечными. Они понимают, что мы до конца не понимаем, да и, похоже, никогда не поймём всей беды их положения, а потому на нас не сердятся, и, как видит папа непутевого, но своего, родного ребёнка, так и они видят нас. Продолжая свою пробежку, Игорь начинает писать стих о нем. О человеке, который вынес трагический удар судьбы и, более того, выносит и продолжает выносить его каждый день в своей белой, мерзлой, зато честной жизни. Мы никогда не сможем понять таких людей, и если только есть Бог, то их душа воистину, проходя этот сложный путь, закалится в ангела. Но во что закалятся наши с вами души, друзья? Ведь здесь даже не надо быть светлым, ибо это в первую очередь эгоистическая забота о себе. Во что превратится наше то, что можно называть душой, по разному, а можно вовсе не называть, а отрицать? Но во что превратится наша душа, если все же допустить ее наличие, после всего того, что мы делаем с нами? И те из вас, кто отрицает сейчас душу и говорят, что нет смысла ее представить, ведь это, если угодно, представить, что Земля-плоская, те из вас, кто думает таким образом, нет, я вас не виню, быть может, вы и
вправду правы, но вы, задумайтесь, разве станет хуже, если мы будем делать свои поступки, считаясь с душой? Разве станет хуже, если мы будем собираться все вместе за столом и отмечать праздники? Навряд ли будет хуже, друзья. Навряд ли. Так и с семьей. Именно потому семья-настоящий смысл жизни. Потому что в ответ на вопрос: «разве будет хуже, если я сделаю центром своей жизни семью?», в ответ на единственный из сотен таких вопросов в моей голове действительно звучит: «Нет, хуже точно не будет».
***
Игорь добегает до светофора на площади Ленина. Он только начал свою пробежку, и все ему кажется хорошо. Но сегодня ему особенно некуда податься после работы. Его жизнь, думает он, стоя на пешеходном переходе надежд, его жизнь, думает он, словно консервативные силы в физике, совершают одну и ту же постоянную работу, смещая своё положение по замкнутой траектории, из нуля в ноль. Из квартиры, из бега, что проводит Игорь каждый день, на работу, а после снова работать к себе на квартиру… Невольно задумывается он: куда же катится наша жизнь? Куда катится жизнь взрослого человека, что, вроде бы, ищет успеха, но в целом не знает, каков смысл жизни? Пробегая по Большой Серпуховской улице, оставив чуть позади Лицей номер один, где учился ещё пару лет назад он сам, так думает Игорь. Усталость уже понемногу им овладела. И овладела, как это обычно бывает, почти целиком. Дыша уже чуть через силу, чувствуя каждой клеточкой своей души повышенную, от того, что вчера съел печенье, тяжесть тела, бежал он по льдистой дороге навстречу утреннему потоку машин. Он махал руками в такт своим мыслям, и пробегая мимо «Сбербанка», уже привычным движением головы кивнул своему приятелю, тоже инвалиду, сидящему в своём кресле и собирающему на пропитание. «Доброе утро!»,-говорит Игорь. «Физкульт-привет»,-отвечает ему человек из кресла-тоже уже старец, но с лицом более полным и более живым, тоже неимоверно добрым взглядом. Пробегая мимо него, Игорь уже представляет в своей голове одну строфу, но все ещё ощущает ту незаконченность, пустоту в душе, что его гложет, ту незаконченность и непонятность проведения досуга. Но, как известно, все мы, люди, эгоистичны, и всегда нас превозносит чужая беда, катастрофа, трагедия. Так и