Дни силы и слабости. Юлиана Яроцкая
сервиз.
– Сенк еще не вернулся, Фэри, еды пока нет.
Пес разочарованно оглядывается. Матильда уже успела укутаться в покрывало, найти безопасно твердую горизонтальную поверхность – в виде подлокотника – для чашки с какао и выложить на коленях Макиавелли так, чтоб он не падал.
– Пока его нет, можешь побыть на диване.
Фэри удивленно приподнимает уши. Деточка, ты серьезно?
– Давай‑давай, а то Сенк вернется и будешь спать на коврике.
Фэри благодарно урчит и запрыгивает на диван. Несколько кругов вокруг своей оси – для уюта – и комфортный утренний сон обеспечен. Никакого мытья лап. Они и так чистые, кто бы там что ни говорил.
Он выкладывает голову Матильде на колени.
– Хочешь послушать Макиавелли?
Она убедилась, что кружка надежно поставлена на подлокотник и можно чуть‑чуть подвинуться, не столкнув ее. Затем съехала ближе к краю – чтобы Фэри мог вытянуться. Он с довольным безразличием относился к любому чтиву, которое хозяйка открывала по выходным, надеясь тем самым повысить его интеллектуальные способности. И Макиавелли – не исключение.
– Ну слушай.
Она открыла первую страницу и, проигнорировав «шапку» с посвящением и эпиграфом, сразу перешла к делу:
– «…Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого, или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор Ваш когда‑либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы…»
Матильда задумалась.
– Фэри. А ведь это не так уж и сложно, правда? Такое каждый может. Вот взять, к примеру, нас. Оружия у нас полно. Ты сойдешь за коня. Парчу можно сделать из занавесок бабы Лиз. А украшения я и сама слеплю, был бы пластилин. Так что устроить государю вечеринку мы можем. Когда у нас будет государь, достойный этих почестей.
Матильда была в курсе политической ситуации в стране и в силу детского патриотизма яро ненавидела всех представителей власти скопом – потому что они руководят своим народом не так, как надо. А уж она‑то знает, как надо.
Фэри недоверчиво поднял брови. Матильда тут же спохватилась:
– Нет‑нет, не волнуйся, я тебя никому не отдам. Ты – мой конь, только мой. Это я так, теоретизирую.
Лучше не спрашивайте, откуда она понабралась словечек