Опыты литературной инженерии. Книга 2. Александр Гофштейн
назад носовой! – загудел капитан во всю радиомощь «Самура». – Коровин, отцепи этот шланг растреклятый! Где «дед»? Кто заправку проспал? Боцман, потом ко мне моториста притащишь, я ему ухи оборву под самый корень!
Ваня с изумлением наблюдал за суетой на борту. Шланг отцепили и сбросили на причал. Когда боцман снова стал сматывать с кнехта носовой швартовый канат, с кормы раздался вопль:
– Штурмана нет! Штурмана потеряли!
– Боцман, крепи носовой! – в ярости распорядился капитан.
И обращаясь к невидимому Ване собеседнику на корме, попытался в нехороших выражениях выяснить, кто последним видел штурмана?
– Вон он, штурман! – снова закричали с кормы.
Над барханами Ваня рассмотрел лихую соломенную шляпу. Штурмана приняли на борт, для чего снова пришлось спускать трап. Женщина в комбинезоне сбросила петли швартов с тумб на причале, и «Самур» медленно начал разворачиваться носом вниз по течению Волги.
Капитан сам стоял на руле, то есть на клавишах. Незаметно на борту вновь все вымерло.
– Видишь, – доверительно обратился капитан к Ване, – с одного боку нас вешки белые, а с другого – красные. Ограждение судового хода. Если поворот будет, смотри на берег, там створные знаки стоят. Их надо совместить и на них править, чтобы с фарватера не сойти. Ну-ка, стань к штурвалу.
Ваня с удовольствием уселся на вращающийся стульчик и положил ладони на поручни.
– Два градуса к осту, – скомандовал капитан.
Ваня наклонился над компасом, щелкнул левой клавишей и проследил за тем, как стрелка плавно пошла влево.
– Много, – подсказал капитан. – У парохода инерция большая. Не старайся сразу править туда, куда я сказал. Не добирай чуточку, чтобы не пришлось снова на курс выправлять. Ну-ка, осади чуток. Хорошо. Главное, не спеши. Правь себе тут потихоньку. Я пойду еще часок подремлю. Запомни, всё, что тебе навстречу плывёт, должно проходить по левому борту. Ну, сам понимаешь, движение и по воде у нас правостороннее.
Капитан отвернулся от Вани и пошел с мостика. Только через минуту Ваня осознал весь ужас своего положения: плывущий корабль в четыре с половиной тысячи тонн оказался в его неумелых руках! Позвать на помощь было некого. В институте Ваню научили многим бесполезным предметам, а о судовой навигации не сообщили ни слова! Урчал двигатель на малых оборотах, ладони вспотели на поручнях. Река стала вдруг неимоверно узкой, а красные и белые вешки прямо-таки устремились под корабль!
Через час Ваня устал так, будто бы разгрузил вагон с кирпичами. Теперь легкость, с какой «Самур» слушался его команд, не восторгала, а пугала. Корабль казался ему необъезженным конем, мустангом из прерии. Хорошо, что он плыл не ускоряясь, помаленьку, предусмотрительно поставленный капитаном на «малый вперед». Еще через час Ване захотелось сходить кой-куда, но смены не было, и где ее, эту смену, искать на корабле-призраке – неясно. За все время добровольной вахты никто не попался Ване на глаза. Отчаявшись найти сострадание,