ЭДИТА, или Четвёртая истерика. Тара Верано
ся акт – наступившую перемену. Довольно часто человек «плывёт по течению», не пытаясь что-либо изменить в жизни. Боязнь новизны и неизвестность останавливают его. Но если уж он решается на перемены, то достоин восхищения только в том случае, если преодолеет все трудности, которые возникают на его новом неизведанном пути. Перемены делают многие, но восхищения достойны лишь некоторые. Любая перемена – это риск, а риск имеет только два исхода: или ты проиграл, или выиграл. Но в отличие от игры, итог перемен понятен зачастую только через несколько лет.
И только жизнь покажет, что толкает человека к переменам, оправдан ли был риск, как изменила человека очередная истерика, к каким последствиям она привела…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Поезд остановился на первом пути. Из вагона вышли молодая женщина и маленькая девочка шести лет с редким именем Эдита. Девочка спустилась по ступенькам, подняла глаза и увидела смотрящего на неё свысока сидящего мужчину во всём сером. Мгновение спустя девочка поняла, что это не настоящий человек, а памятник. Но его взгляд от этого не изменился, он словно спрашивал: «Зачем вы приехали сюда, молодая леди?». Мужчина-памятник держал что-то похожее на тетрадь и перо, как будто собирался записывать ответ девочки. Мимо суетливо проходили и толкали её люди с сумками и чемоданами, но девочка не обращала на них внимание.
– Мама, а куда мы приехали?
– Я же тебе говорила, в город Миргород.
– Какое же странное название, зачем повторять два раза город Миргород, достаточно сказать город Мир.
– Так сложилось уже много-много лет назад.
– А это кто? – Эдита указала на памятник.
– Это Николай Васильевич Гоголь, писатель, он родился в этой местности.
– Гоголь-моголь. Какое смешное имя. А что он пишет?
– Он писал романы и пьесы, ты их будешь изучать в школе.
– А сейчас что он пишет? – не унималась Эдита.
– Сейчас ничего, он уже давно умер, это просто памятник, изображающий писателя.
Любопытство Эдиты явно осталось не удовлетворённым, но как только она открыла рот, чтобы опять что-то спросить, мама одёрнула её:
– Не отвлекайся, Эдита, нам ещё надо добраться до дома, – и крепко схватив дочку за руку, они вошли во внутрь вокзала и, пройдя через холл, вышли с другой стороны и оказались на небольшой привокзальной площади. Здесь уже толпились люди в ожидании городского транспорта. Бедный автобусик с трудом вместил всех желающих. Эдите пришлось стоять возле толстой тётки с большой корзиной на коленях. Сзади пробирались люди, чтобы занять места в проходе, при этом шаркая своими вещами по хрупкой детской спине, ещё сильнее прижимая Эдиту к толстухе. Пожилые люди с многочисленными кошёлками всю дорогу кряхтели и жаловались на жару и больные ноги. Интеллигентные пассажиры с чемоданами молчали и с диковинкой посматривали на местных жителей. Автобус сильно рычал и медленно двигался по петляющим улицам. Эдите показалось, что ехали они целую вечность, хотя за это время автобус сделал всего три остановки. Наконец, мама позвала её и Эдита стала пробираться сквозь толпу. Выйдя на воздух, она почувствовала, как ей стало хорошо, легко и рядом с мамой, счастливая, надеясь, что после утомительного трёхдневного переезда в поезде и этого жуткого автобуса, всё худшее уже позади. Они завернули за пятиэтажные кирпичные дома и остановились возле старого деревянного забора, за которым виднелась небольшая хата-мазанка белого цвета с соломенной крышей. Эдита стояла и рассматривала его: дверь, когда-то выкрашенная в зелёный цвет, была уже достаточно выцветшая, два малюсеньких окна с белыми занавесками, покосившееся крыльцо.
– Мама, это же дом из сказки про Котигорошко! – Эдита захлопала в ладоши, вспомнив книжку с яркими иллюстрациями, которую мама привезла из Украины этой весной. – Мы будем жить в сказочном доме?
– Да, мы пока поживём в сказочном доме, таких здесь много, – иронично поддержала мама.
Сначала были сени, настоящие сени, где вдоль стены стоял длинный деревянный стол с разложенными травами, несколько пучков сухих растений висели под низким потолком, далее лежали инструменты и много непонятных вещей. Очарованная насыщенным пряным запахом, Эдита вошла в крохотную кухню, где стояли кровать, стол и два стула. Только маленький холодильник напоминал о современности и портил всё восприятие Эдиты.
– Мама, а здесь есть печь? Я хочу спать на печи, как у дедушки в доме, он мне разрешал.
– Посмотри, Эдита, здесь нет печи.
– Но в доме всегда есть печь, – не унималась Эдита. – А как мы будем готовит еду?
– На плите, электрической плите, теперь у всех такие, это быстро и удобно.
Отсутствие печи явно разочаровало Эдиту. В комнате, которая оказалась единственной, стояли высокая кровать, диван, платяной трёхстворчатый шкаф, трельяж и пара тумбочек. Через маленькие окна с трудом проникал дневной свет. Обстановка не обрадовала Эдиту. После дедушкиного дома из цельных бревен с резными ставнями, большого и просторного, с огромной русской