Не всё Мокоша вяжет. Регина Хайруллова
адцать лет.
«Приду и как скажу им всё! – говорил он себе. – Подивятся же!» – Мстислав улыбнулся, представляя лица жрецов. Вот они смотрят на него, раскрыв рты, качают головами и перешёптываются. Потом встают и говорят: «Мстислав, ты неподвластен судьбе, нет у тебя её знаков». Мстислав расправил широкие плечи и поудобнее сел на лавке. «Эк здорово!» – сказал он и увидел бабушку.
– Ранёхонько ты, – проговорила она, шаркая к окну. Была она большая и тёплая, как печка, но ещё и мягкая. Постояла она там, поклонилась солнцу и обернулась к Мстиславу. – Готов? – она взяла его руки и внимательно осмотрела.
– Я эк как удивлю! – он взмахнул руками.
– Каков! Эт не шалости ваши… – пробормотала она, выходя во двор.
Через час они с бабушкой пошли к волхвам.
– Один поди, – выдохнула она и остановилась у деревянного Чура, охранявшего границу капища.
Мстислав бодро зашагал к волхвам, глядя мимо них. А они – три человека – уже ждали его. В длинных одеждах и подпоясанные, готовые к древнему обряду чтения судьбы.
Мстислав как увидел их, так и оробел. «Таких не одурачишь», – мелькнула мысль. Он из вежливости поклонился старцам и встал на коленях в центре начертанного круга.
– Богиня Мокошь, мать, хранительница дома и очага, – начали они тихо, – открой нам тайну всю. Богиня Мокошь, мать, хранительница рожениц, открой нам тайну всю, – уже громче и нараспев говорили волхвы. – Богиня Мокошь, мать, хранительница судьб, открой нам тайну всю!
Тем временем один из жрецов достал окровавленную пряжу и начал разматывать её, передавая остальным волхвам. Тогда они закрыли глаза и стали медленно раскачиваться, монотонно напевая. Мстислав и сам повторял слова, обращённые к богине. По телу его разливалось тепло, в голове не было мыслей.
Длилось это целую вечность, но вот она прошла, и один из жрецов взял Мстислава за кисть, поднял рукав и провёл по коже старым веретеном, обёрнутым рогожей. Она оцарапала руку, но Мстислав даже не дёрнулся, так глубоко он поглотился обрядом.
– Богиня Мокошь, – продолжали они, – мать, хранительница…
Волхвы уже сливались, а их голоса заглушались звоном внутри головы. По руке бежали сотни маленьких иголок.
– Богиня Мокошь… – повторяли волхвы.
Жрец, державший руку Мстислава, наконец выпустил её. Волхвы перестали звать богиню. Стало тихо, только в ушах всё ещё звенело, но вскоре исчез и этот звук.
– Мстислав, – громогласно сказал жрец, – взгляни на руку свою. Там начертала знаки сама судьба.
Он сел и медленно поднял руку. На ней виднелись разноцветные символы, похожие на круги. Бабушка говорила, что они есть с рождения, но выступают из-под кожи во время обряда. По ним, казалось, ничего не прочесть. Но жрец снова взял руку Мстислава и покачал головой.
– Свадебника нет, – говорил он, разглядывая символы. – Ученья не жди. К смерти проводишь отца с матерью. Сварог же не обидел, труд ты любишь, – продолжал он, а Мстислав нехотя слушал.
– Ну как? – спросила бабушка, вставая с пенька, когда Мстислав вышел из лесу. – Дитя будет?– спрашивала она, нетерпеливо задирая его рукав.
Мстислав встряхнул головой, отгоняя дурман, и отдёрнул руку.
– Как захочу, так и будет! Эк обряд!
– Чего это ты, внучек? Али Мокошь обидела? – она опять хотела прочитать знаки, но Мстислав отошёл к лесу.
– Нет, бабушка, – спокойно сказал он. – Я сам себе Мокоша, – добавил Мстислав и широким шагом пошёл к избе.
Бабушка торопливо шаркала позади, всё причитая:
– Каков! Чего надумал?
Голос её становился всё дальше и всё тише, и совсем пропал, когда Мстислав добрался до дома соседа.
– Врут всё, врут, – говорил он другу Прозору, рассекая воздух рукой, словно этим мог отрезать все сомнения. – Хочу сам решать, без этих… – он замялся и показал руку с символами.
Прозор, до сих пор не выронивший ни слова, медленно заговорил, обдумывая каждую фразу.
– Не прав ты, Мстислав. Традиции почитай, хоть ты веришь в судьбу, хоть нет. Предки наши жили по знакам Мокоши, и мы будем. Да и сбывается многое. Будешь судьбу слушать, так счастливым станешь. Так волхвы сказали.
– Эк дурак ты! – не выдержал Мстислав. – На кой мне ваша судьба? «Счастливым станешь», – передразнил он. – Мне жрец говорит, – он понизил голос, – ни семьи не будет, ни детей, ни ученья. Всегда работать буду! И про них сказал. Говорит, мол, провожу их со смертью.
Прозор покачал головой и всё так же медленно произнёс:
– От судьбы не уйдёшь, что Мокоша решит, то и будет.
– Эк дурак! – Мстислав круто развернулся и пошёл домой.
Настала осень, и Мстислав поехал в город. Бабушка сколько ни плакала, сколько ни умоляла, он не слушал её. «Ученья хочу!» – твердил он. Ни волхвы, ни Прозор не отговорили его, так рвался Мстислав против судьбы.
Приехал он и не мог нарадоваться. «Эк как! Судьбу провёл!» – смеялся