Дедуля. Ирина Зубковская
этого мне так тоскливо. Хоть самой волком вой! Мой дедушка лесник, и мы живем рядом с лесом. А сейчас из окна даже наш лес не видно, все белым-бело. Одна метель беснуется, танцует свои дикие танцы.
Мне восемь годков стукнуло летом. Бабушка с дедушкой всему меня научили, они говорят, я очень самостоятельная. Умею печь топить, щи да кашу варить, скотину кормить. Скотины у нас немного: поросята, коза да куры. Была у нас корова Малышка, да померла от какой-то непонятной хвори. А какое молоко она давала, парное, вкусное, с запахом свежих трав. Все шли к нам за молочком этим!
Дедушка мой лежит на кровати, на той неделе он очень захворал. Раньше он тоже хворал, но бабушкина настойка, сладкий мед и чай из трав быстро ставили дедушку на ноги. Мамка с тятькой уехали в город работать, а меня тут оставили. С бабушкой и дедушкой. Сказали, как только смогут, то и меня заберут в город.
Как же тихо в доме, слышно только вздохи, кашель деда, да завывание ветра. Скоро уже стемнеет, сейчас темнеет рано. Я сижу и слушаю, как воет ветер. Вой ветра переливается в пение, сладкое и заунывное, как будто монашка поет свои молитвы по усопшему. От этого пения у меня мурашки по коже. А ведь я тоже люблю петь, но подпевать ветру как-то не хочется. Летом я стала первой на конкурсе частушек! Эх, как же быстро пролетело лето и прошла осень! Как было хорошо, весело! Мы каждый день ходили с дедушкой в лес, собирали ягоды, грибы, купались в ручейке. Он меня учил, какие грибы съедобные и какие нет. И напугал меня как-то, сорвал сыроежку, в рот бросил и слопал, а мне сказал, что бледную поганку съел. Я так перепугалась, вот такие шуточки у него. Помню, как на лошади соседа Семена ездили в село, там дедушка покупал мне пряники, леденцы. Бабушка сказала, что скоро подарит мне настоящую большую куклу, не те деревянные куколки, что дедушка мне делал. А ту, которую я видела однажды в городе. О, какая это была кукла! Глаза большие, что монеты. Волосы кудрявые, цвета меда, она улыбалась такой славной улыбкой. А еще она умела разговаривать, она говорила слова: «мама» и «хочу кашу».
За окном наступают сумерки, скоро станет темно. Скорей бы бабушка с фельдшером приехали. Интересно, а если снег будет идти всегда, то наш дом окажется под снегом? И мы будем жить как мишки в берлоге, а весной все растает, и мы выйдем на свободу? Бабушка говорит, что я мечтательница. И что если дальше буду витать в облаках и ворон считать, то путного из меня не выйдет. А я верю, что выйдет!
Что-то тихо стало, метель утихла? Да нет, так же воет. Как-то неуютно стало. Дедушка! Точно, дедушка! Он кашлял, сопел, а сейчас тихонько спит. Я медленно подхожу к нему, почему мне так страшно, он же всего лишь спит.
Дедушка лежит, глаза смотрят в потолок. Не мигая. Какие страшные стали глаза, стеклянные как у куклы, а нос стал острый, словно клюв. Я трогаю его, а он холодный. Он замерз? Я тереблю его, бужу. До меня наконец-то доходит, что случилось. И мне не хватает воздуха! Я знала, что такое может случиться, бабушка не раз говорила, что недолго ему осталось. Но я не думала, что сегодня. Что сейчас! И что теперь делать? Что? Они приедут только завтра. Куда идти, к кому? Ой как страшно он смотрит! Не мигая! Дрожащими руками я накрыла его одеялом с головой, но легче не стало. Я вся вспотела от страха, сердце мое бьется, как у кролика. Я накидываю бабушкин тулуп на себя, надеваю свои валенки и бегу в сени. Открываю замок, толкаю дверь, но она не поддается. Никак! Почему? Что такое? Неужели метель так замела, что теперь наша дверь не открывается? Я бьюсь в дверь со всей силы, бесполезно. Как мне страшно и как они посмели меня одну оставить. Совершенно одну! Кто-нибудь, откройте мне ради бога! От страха мне не хватает дыхания, хочется зарыдать в голос, но мою грудь словно сковали цепями!
И тут я услышала, как скотина в хлеву завыла. Да, именно завыла! Хотя коровы у нас нет. Это свиньи заревели не своим голосом. Неужели они тоже что-то чувствуют? Скотина, а понимает, что происходит что-то плохое. Я подбегаю к иконе, начинаю молиться, прошу, чтобы скорее приехала бабушка, чтобы хоть кто-то пришел ко мне и открыл мне дверь. Я не хочу тут оставаться на ночь одна! Окно замерзло так, что через него почти ничего не видно. Что же делать? Нужно чем-то заняться, как-то успокоиться. И ждать, когда приедет бабушка и фельдшер.
На улице потемнело, я зажигаю все лампадки. В комнате замелькали странные тени, заплясали и как будто засмеялись надо мной. Над моим страхом. Я села, закрыла глаза. Как-будто это поможет. А когда-то совсем маленькой я верила, что закроешь глаза, потом откроешь – и все плохое исчезнет. Надо успокоиться, все будет хорошо. Осталась ночь, а завтра уже приедут мои.
Я взяла бабушкину шкатулку с бусами и начала их перебирать. Это занятие всегда мне нравилось. Когда я вырасту, у меня будет много-много бус. Самых разных: коралловых, рубиновых, изумрудных, малахитовых. И тут раздался громкий стук в дверь, я аж подскочила от неожиданности. И мигом побежала к двери.
– Кто там? Кто? -я подумала, что бабушка и фельдшер приехали пораньше.
Голос за дверью прошептал: «Одна? Совсем одна? Одинееешенька?»
Я не могу понять, чей это голос, но он мне не нравится.
Я замолчала и начала медленно отходить от двери. Голос зашипел: «Открывай, открывай, подарю каравай! Скоро станешь хладной ты