Три истории. Варвара Евгеньевна Макаревская
ак быть в духоте дома и окружения других детей. Вечно в тоске и однообразии. Она гладила своего любимого пушистого кота, который был ей очень благодарен. Ведь никто не замечал его, не ласкал, кроме девочки. Мурзик доверял только лолиным бледным холодным рукам, а остальных, люто ненавидя, наказывал словно истинный судья. Я не шучу, всё это – чистая правда.
Её душа, не смотря на врождённую доброту, имела немало странных черт. Дитя с огненными локонами, озорное и шумное, что, глядя со стороны, нельзя было подумать об иных его гранях. Но как только она поднимает свои резвые очи и сияющее ухмылкой лицо – да! Это никак ни дитя, а самая настоящая, понимающая все ваши глупые тайны, девушка! И даже более. Хитрые глаза, невзначай порочные – не спрятать их повязкой, ничем ни скрыть. Страшная, тёмная сила исходила от её пронзительного взора и ещё всегда рядом этот шипящий чёрный кот, сатанинское отродье. Так часто молча думали изумлённые соседки, иногда заходившие за бытовыми пустяками в добродушное семейство.
Эх Лола, Лола…
Один лишь сельчанин был дик и нелюдим. К нему боялись подойти не только люди, но даже собаки и прочие звери. Тихий и угрюмый, “холодная душа” говорили о нём. Без намёка на улыбку разглядывал он, испуганно обходящих его обитель зевак, сам не ведая своей демоничности. Его звали Антип. Настоящий мастер и крепкий плотник. Малоразговорчивый, разучившийся от одиночества доносить мысль, он оказался не так-то и прост… Доверчивый, но боящийся чужаков, он нашёл себе надёжную крепость и прятался в ней, находящейся почти в лесу.
Дурная слава ходила об этом месте. Однако, люди часто ошибаются. Изгоев избирают по признаку отдельности. А что непознаваемо, что сокрыто, то пугает вдвойне. Люди фантазировали, что Антип беглый каторжник, убийца или даже колдун! Да и чёрт знает откуда он взялся тут. Хотя ничего особенно жуткого, кроме образа мрачного богатыря, он в себе не нёс. Лет ему было уже точно за тридцать. Ничего личного за душой не имел. Тихонький и вполне мирный гражданин. Незаслуженно оболганный. Почему же о нём так много сказано? А вот почему.
Лоле, как и всем детям, было известно и заповедано даже не думать о мрачном Антипе, не то что бы приближаться к той самой далёкой из опушек. И все боялись его, и страх лился из детских слов. Сколько ужаса внушало имя Антипа, как пугались малыши настенных теней в конюшне, когда хотели доказать свою храбрость и взрослость товарищам. Всем казалось, что это именно Антип хочет украсть их, а затем принести в жертву неведомым языческим богам! Ну и фантазии, подумаете вы посмеявшись.
Одна лишь Лола, только узнав о нём, воспламенилась любопытством и изумлением. Его имя стало для неё сокровенной тайной полной полутонов ночи. Лола, взбалмошная Лола, она любит всё странное, мчится в тёмные углы, коих сторонятся набожные бабульки, по утрам молится совсем не тем, кому все – а тем, кто горят вечным огнём. Но разве она верит этим глупостям? Сие есть лишь её хитрая шутка над условностями. Она, подумаете вы, дурочка или игрунья – нет, тьма возлюбила это дитя и увенчала клеймом безумия и мудрости. Быть не как все всяко приятнее и лучше, а чем раньше появляется своё мнение, тем прекраснее, даже если оно ошибочное.
Прозрачные глаза Лолы всегда зрели в некую точку – проницательность или дикость? А губы глумливо кривились, будто постоянно находя повод для насмешки над глупостью. Однако, никто не мог проникнуть за внешние эффекты, но и зацепиться искренней симпатией к такому странному существу, скрывающему свою суть.
Зимой, жаркая изба, морозные узоры на окне.
“Ах мой котик, какая жара! Она горячит разум, мой разум”, – думала Лола, нежно поглаживая кота, ощетинившегося на шумного брата.
“Котик, из котика ротик, чей голос как хвостик, хвостик пираньи, её переехала комета, хвостик оставив, себя позабавив напоследок с игривым котом”
Никак не могла угомониться Лола и гибко растянулась вверх руками и…получила по щеке со звоном! От кого же? Не поверите, это был шальной братишка Киря, нашедший момент для излюбленной шутки, но сейчас он не остался безнаказанным. Лола испепелила его взглядом и пробралась окровавленными когтями до глубины его души. Злосчастные щёки! О щёки! О кровь! Обидчик стремительно наказан. Дети напуганы. Тишина.
С той минуты Лола твёрдо решила переломить судьбу – но как же?! Разгадка, решение, приходят внезапно, весь мир – хрупкий баланс, желающий изменяться вновь и вновь.
В один морозный вечер, такой же располагающе-уютный, Лола как всегда рассматривала узоры на стекле.
”Щука, а теперь листик“, – прыгал взор девочки по окну.
Родители затеяли ужин и вот уже дымилась кадка свежего молока.
– Лоль, иди сюда, – вполне доброжелательно позвала Марья, её сестра, – попробуй молочка с нами.
Дети окружили Лолу, горячая первая капля оказалась на засохших губах.
Течёт, такое белое молоко – это было начало мысленного вихря, начало всего!
И тут Кирюша совершенно внезапно окунул сестру лицом прямо в кадку – абстрактное крещение! Белые капли, мысли путаются, узоры с замёрзшего