Эпос о бессмертном Ивановиче. Марк Доджо
часам Ивановича на этот счет имелась собственная точка зрения, ведь, что бы там не говорили врачи, медицина ни черта не смыслит в вопросах бессмертия, и в конце мая, в ожидании утреннего осмотра, Иванович мастерил бумажный самолетик, занимавший соседнюю у окна койку полковник ракетных войск разгадывал в журнале “Огонек” кроссворды, майор-артиллерист уткнулся в томик Тургенева, десятиборец лежал отвернувшись к стенке, делая вид, что дремлет под сюиту Шостаковича, исполнявшуюся по многочисленным заявкам радиослушателей Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио и Центрального телевидения, как вдруг полковник громко произнес:
– Имя сына Хеопса, первого фараона, названного в честь солнечного бога Ра, восемь букв, —
и, обведя вопросительным взглядом хранившую молчание палату, не дождавшись подсказки, только он с недовольством проворчал:
– Учите историю, —
как, проследив за выпущенным на свободу бумажным самолетиком, описав пологий вираж, плавно приземлившимся на траву, замерший у окна Иванович неожиданно откликнулся:
– Джедефра, —
и, продолжая чему-то улыбаться, услышав от медсестры, что его вызывают к главному врачу, Иванович поспешил к выходу, но, застигнутый прозвучавшим вдогонку вопросом полковника —
– Буддийский храм на острове Ява, девять букв, —
ответив почти не задумываясь:
– Боробудур, —
прежде чем закрыть за собой дверь, назидательным тоном добавил:
– Учите географию, —
и промаршировав с легкой отмашкой рук длинным коридором, шаркая шлепанцами поднявшись гулкой лестницей на третий этаж, войдя в кабинет главного врача, пользовавшегося в госпитале большим уважением полковника медицинской службы, Иванович поздоровался и, получив предложение присесть:
– В ногах правды нет, —
на прозвучавший дежурный вопрос, как у него дела, ответив с непринужденностью, как старому знакомому:
– Дел никаких нет, одни удовольствия, —
он уточнил:
– Вашими молитвами, —
вынудив главного врача, не отвлекаясь от чтения, произнести с нравоучительными нотками в голосе:
– Благодарите бога, —
и услышав в ответ:
– На небесах тоже иногда ошибаются, —
переведя взгляд с медкнижки Ивановича, на обложке которой у зеленого корешка чьей-то рукой было написано и дважды подчеркнуто “Бессмертный”, на бывшего летчика, согласно заключению медкомиссии, подлежавшего выписке с последующим увольнением из вооруженных сил по состоянию здоровья, – был он среднего роста, русоволосый, после продолжительного пребывания в госпитале казался похудевшим в просторной светло-коричневой казенной пижаме с широкими рукавами, говорил внушающим доверие тихим голосом, в неторопливой манере, обдумывая каждое слово с застывшей в уголках губ улыбкой, не вяжущейся с его суровой внешностью и особенно – лицом, от корней