Из жизни кукол. Эрик Аксл Сунд
как в семидесятые годы. Иконы на стенах соседствовали с выцветшими фотографиями шведской королевской четы и вышивкой, гласившей: “не сокрушайся о том, чего не имеешь; радуйся тому, что у тебя есть”.
В глазах Шварца комната отнюдь не выглядела как обиталище обычного подростка.
– Записка на ночном столике, – сказала мать девочки. – Мы ее прочитали, но положили на место, как она лежала… – Голос у нее задрожал, и она закрыла лицо руками.
Молодая женщина. Наверное, родила дочь еще подростком, подумал Шварц и вздохнул про себя. Вот черт.
Мать Тары остановилась на пороге, а Шварц направился к ночному столику.
Записка состояла из трех написанных от руки строчек; Шварц перечитал ее дважды. Из-за тонкой стены, у которой стояла кровать, доносился детский плач и иногда – мужской голос. Отец Тары утешал ее младшую сестру.
Папе, маме и Чинар.
Простите меня, я согрешила. Я не достойна жить дальше.
Я люблю вас. Встретимся на небесах. Я делаю прыжок.
Записка на линованном листе А4 была подписана именем девочки; Шварц отметил, что обе “а” в имени Тары заменены сердечками.
– Значит, когда мы позвонили, вы были уверены, что Тара спит? – спросил он.
– Да. – Мать вытерла слезы.
– Вы не замечали у нее признаков подавленности?
– Не знаю.
– Она не обращалась к психиатру?
– К психиатру? В каком смысле?
Женщина так и стояла на пороге, в трех метрах от Шварца, что показалось ему немного странным.
– Значит, не обращалась?
– Нет… Зачем ей психиатр?
Шварц молча указал на письмо на ночном столике.
– Нет, – повторила женщина после неловкого молчания.
– Вы не знаете, что имела в виду Тара, говоря, что согрешила?
– Я… нет. Нет, не знаю.
– Вы уверены?
Женщина кивнула.
– У Тары был парень?
Она замотала головой.
– Вы не знаете никого из дома, возле которого мы ее нашли? Серый, шестиэтажный?
– Нет… вряд ли. Кажется, нет.
– У нее был знакомый по имени Улоф?
Похоже, вопрос застал мать Тары врасплох.
– Улоф? Кто это?
– Пока не знаем. Они обменялись эсэмэсками… – Шварц посмотрел на часы. – Почти шесть часов назад, в начале одиннадцатого.
– Она была дома, – сказала мать. – Мы смотрели новости по телевизору. – Глаза у нее снова заблестели, она поднесла руку ко рту.
– А потом Тара ушла?
Мать прикусила губу; слеза скатилась по щеке в уголок рта. – Нет, не ушла… Она пошла спать.
– Ладно.
Сержант Шварц некоторое время размышлял, не спросить ли, кого Тара могла иметь в виду, интересуясь у Улофа про Повелителя кукол, но решил повременить с вопросом.
Улофом он займется потом.
На руках у него пока еще ничего нет; надо сначала позвонить Кевину из угрозыска. Или Лассе Миккельсену, шефу Кевина.
– У Тары был компьютер, айпэд, что-то подобное? – спросил Шварц.
Мать