Призрачный маяк. Камилла Лэкберг
родителями, когда они немного успокоятся, – сказал Патрик.
– Значит, никакой информации.
Мелльберг уставился на Мартина, словно это он был в ответе за результат.
– Никакой, – смело встретил взгляд Мартин. Он хоть и был новичком в участке, но уже сумел избавиться от страха перед Мелльбергом, который умел запугать новичков.
– Тогда идем дальше, – снова взял слово Патрик. – Я разговаривал с отцом, мать же была в состоянии шока. С ней мне поговорить не удалось. Завтра я планирую поехать к ним домой и побеседовать в спокойной обстановке. По словам отца, Гуннара, никто не желал зла их сыну. Он особо ни с кем не общался, хоть и вырос в Фьельбаке. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь поехал пообщаться с его коллегами. Паула и Йоста, возьметесь?
Переглянувшись, они кивнули.
– Мартин, ты продолжаешь опрос соседей. И вот еще. Гуннар упомянул, что недавно Матса сильно избили в Гётеборге. Я этим займусь.
Патрик повернулся к шефу. У всех уже вошло в привычку делать все, чтобы уменьшить вредное влияние Мелльберга на ход расследования.
– Бертиль, – серьезно произнес Патрик, – ты нужен здесь, в участке. Ты лучше нас всех умеешь общаться с прессой, а журналистов можно ждать в любой момент.
Мелльберг тут же приободрился.
– Да, это так. У меня большой опыт по части прессы.
– Замечательно, – произнес Патрик без тени иронии в голосе. – Тогда у всех есть работа на завтра. Анника, ты получишь задание позже: нужно будет найти кое-какую информацию.
– Я готова, – сказала та, захлопывая блокнот.
– Хорошо. А теперь давайте по домам. Успеем поспать пару часов и повидать близких.
На этих словах Патрик почувствовал, как сильно скучает по Эрике и детям. Было уже поздно. Изнемогая от усталости, он сел в машину и поехал домой.
Фьельбака, 1870 год
Карл так и не предъявил претензии на исполнение своего супружеского права. Эмели была в недоумении. О подобных вещах ей было известно крайне мало, но она знала, что между мужчиной и женщиной по ночам случается что-то, чего не было в ее браке. Как ей хотелось бы, чтобы Эдит была рядом: она помогла бы советом. Зачем только она с ней поссорилась!.. Можно было хотя бы написать письмо. Мужа она о таких вещах спросить не осмеливалась. Но все это было очень странно.
Первая влюбленность в остров у нее прошла. На смену осеннему солнцу пришли суровые ветра. Волны хлестали о скалы. Цветы завяли и пожелтели. А небо приобрело перманентно свинцово-серый цвет. Эмели почти не выходила из дома. На улице было слишком холодно. Сколько бы одежды она на себя ни надевала, ледяной ветер пробирал до костей. Но дома ей тоже было неуютно: он были слишком маленький, и стены, казалось, давят на нее. Порой она ловила на себе наглые взгляды Юлиана, но стоило ей заметить это, как тот тут же отводил взгляд. Он так и не заговорил с ней, и Эмели не понимала, что она ему сделала. Может, она ему кого-нибудь напоминает? Женщину, причинившую ему зло?
По крайней мере, ему нравилась приготовленная ею еда. Ели мужчины