Черная Дама, Белый Валет. Герта Крис
Везде грязь!
Она металась по этажам и башням, словно ей блох в штаны напустили. Она орала и топала ногами. Как будто не по её вине в замке уже третий месяц царило запустение!
– Кто выращивает пауков в моей гостиной?! Какого беса шторы помяты?!
Дворецкий радостно строчил в блокноте список предъявленных претензий. Ещё бы! Великое чудо – хозяйка озаботилась состоянием замка!
Лишь перед рассветом она рухнула на диван в центральном холле и охрипшим голосом потребовала ужин. В один присест слопала омлет, придвинула к себе блюдо с эклерами и заявила:
– У меня будут гости!
– Вне сомнений! – подтвердил дворецкий, наливая ей третью чашку клубничного чая. – И они придут в восхищение! Я уверен, что грядущий бал…
– Завтра, после полуночи! – перебила миледи.
– Простите?..
– Гости будут завтра. Мои, личные. Мужчины! И это не обсуждается!
Дворецкий слегка напрягся. Конечно, личные гости – огромное благо для хозяйки, но, памятуя о последних её вывертах…
– Меню сами составлять будете или приказать повару?
– Повару прикажи. Но по высшему классу – как для вассалов, ясно? И чтобы всё было готово часам к двум ночи. Накрыть в моей башне, в малой столовой. И так, непарадно… Не для гостей, в общем.
– Э-э-э… В каком смысле, миледи?
– Ну как будто шикарный ужин на одного. Но еды должно на троих хватить. И никаких лакеев! Даже тебя! Вообще никого в моей башне чтобы не было. И в центральной тоже. Пока я не покину замок. Не появляться! Не препятствовать! Не мешать никаким образом! И никого не пускать! Ясно? Советника я сама предупрежу, но он и без того охотиться собирался.
– Позволено ли мне будет узнать, с чем связан именно такой… странный приём гостей? – осторожно осведомился дворецкий.
– Пожалуй, – кивнула миледи и откусила сразу половину пирожного. – Это будет ограбление.
Дворецкий решил, что ослышался. Немудрено – последнюю фразу она проговорила с набитым ртом.
– Прошу прощения, миледи, но я, кажется, не совсем понял…
Хозяйка проглотила эклер, отхлебнула чаю и чётко повторила:
– Ограбление! И я в нём участвую.
– А кто ещё примет участие? – ошеломлённо спросил дворецкий.
– Не твоё дело. Всё, я спать! – объявила она, поднимаясь. – К полуночи чтобы замок блестел!
Дворецкий вздохнул и покачал головой. Читать хозяйке нотации или кидаться в ноги с уговорами смысла не имело. Если что вбила себе в голову – хоть камнем по той голове колоти, не поможет. Тьма свидетель – вся в отца!
Глава 1. Те, кто правит миром
Где в тьму протянуты мосты, Разнообразны лики зла. Они прелестны и чисты — От милой дамы до козла…
Когда умирает Тёмный лорд – свет торжествует. Любой свет – всемирное добро, светское общество белых магов, лампы маяков… Но особенно солнечный, ведь солнце наконец может позволить себе светить сколько угодно, по-прежнему отдыхая ночью, но не пуская в мир дожди, грозы, метели и прочие сумрачные погоды.
Если Тёмный лорд умирает летом – наступает засуха. Ветра, уставшие от жары, уходят в далёкие северные края, реки мелеют, а леса горят, потому что лето ликует, забыв о живых.
Если Тёмный лорд умирает зимой – наступает неурочная оттепель, вылезают из берлог медведи, тянется к небу трава и распускаются листья. Пробудившись от холодного сна, они очень скоро гибнут от жестокого мороза, потому что зима возвращается.
Но в мире должно быть равновесие, и на смену свету всегда приходит тьма. Новый Тёмный лорд распахивает окна на башне Чёрного замка, что стоит на высокой скале.
В своё время и он покинет мир – зимой или летом. Потому что Тёмные лорды не умирают ни осенью, ни весной.
Мой отец умер на исходе января.
Об этом мне сообщил Белк, служивший в Чёрном замке дворецким. Не знаю, откуда он взялся, но клятву верности дал ещё деду… а может, и прапрадеду.
– Миледи, – сказал Белк, ворвавшись в столовую и забыв поклониться. – Миледи, я принёс вам страшную весть.
Чем можно испугать дочь Тёмного лорда? Нет в мире таких существ, вещей и событий. Их просто не бывает. И потому я испугалась.
– Миледи, ваш отец… Его больше нет.
– А где он? – тупо спросила я, разглядывая Белка. – Я жду его к завтраку.
Дворецкий был взволнован до того, что позволил себе стать почти прозрачным. Теперь сквозь его коричневую ливрею я видела чайный столик у камина – стеклянный, низкий и трёхногий, подарок мастера, имени которого я не знала. Любимый столик отца, и на нём кувшин со свежими сливками.
– Он убит в бою, миледи.
– Когда? – машинально спросила я.
– На рассвете, – ответил Белк и вздохнул так громко, что вздох показался