Стихи. Лариса Миронова

      Крендельком

      Она ему ручку,

      А рука —

      Лёд.

      Лёг он в своём купе,

      А сон нейдёт.

      Понятно,

      Какой там сон!

      Колёса стучат в унисон,

      Искры летят…

      К тому же —

      Дурацкий вагон.

      Страсть исходит утехами,

      Если не жаждой мести.

      На рубеже ночь маялся в поезде.

      Слава богу, приехали —

      В Томском уже уезде.

      Проснулся

      в отцовской усадьбе,

      не завтракал, не ел и в обед.

      Зевнул, потянулся, подумав:

      Проспал сколько лет?

      Стояло жаркое лето.

      Чтобы взять бутылку вина,

      Спустился он в погреб.

      И вдруг случайно вспомнилось это —

      Тогда сугробы было видно из окна…

      Умер одинокий,

      Бедный и больной,

      Хоть бы один обморок!

      Или сон простой…

      Он лежал, весь бледный,

      Ждал, придёт весна.

      Но она ведь тоже,

      Как весь мир – бедна.

      Что она расскажет

      Про его мечты?

      Ту же смерть покажет,

      Сникшие цветы…

      Всеми позабытый —

      Где же вы, друзья?

      А самое ужасное –

      Что курить нельзя.

      Музыка. Ей уже веселее…

      Она весь бал смеялась и танцевала.

      Белое – платье

      (и, на высоком шнурке, ботинки)

      Сама выбирала

      Для маскарада.

      Она в нём снова была

      Не Валькирия, а Психея

      С наивной картинки —

      Как та девочка-безогляда.

      Сейчас она и любимому прокурор,

      Но теперь это не суть важно…

      Утром подписан приговор

      Какому-то кОму

      Нежными ручками…

      Она кормила

      его последним завтраком,

      Любила и нежно жалела.

      Пока всё готовили для казни…

      А потом долго скорбела.

      «Будь проклят!

      Ты сладкий путь

      Мне преградил

      К отчаянию…»

      Так в «Ричарде»

      Шекспир воскликнул.

      Недостаток возможного

      Равен немоте.

      Необходимость

      Как бы состоит из гласных.

      Но чтобы их произнести,

      Необходимо ни что иное как возможное.

      Кто измерял возраст надежды?

      Но это полная пустая чепуха!

      Ибо надеяться на всё и,

      Точно так же, приходить в отчаянье,

      Ничего из этого всего не получая,

      Это и значит —

      Не иметь ни истинной надежды,

      Ни настоящего отчаяния.

      Вот истинный критерий: для Бога всё возможно.

      И это истина на все-все времена.

      И на каждое мгновенье, кстати, тоже.

      И это повторяют все, как простенький припев.

      Но решающим, конечно, оно будет

      Только для того, кто дошёл уже до края,

      Когда уже закончились наличные возможности…

      Точно также спасение —

      Это высшая невозможность для человека.

      Но для Бога ведь всё возможно!

      Это и есть как раз рубеж,

      На котором происходит последняя битва веры.

      Она как безумная сражается за возможное.

      И без неё нет никакого спасения.

      Лишаясь чувств, субьект кричит обычно:

      «Воды!», «Одеколона!», или там «Нашатыря!»

      Ну а тому, кто впал в отчаяние,

      Кричать положено как можно громче:

      «Возможное!.. Возможное – подать сюда!»