Робинзоны космоса. Франсис Карсак
как мы их себе представляем!
Выйдя из реки, «Отважный» взял курс на северо-запад. Дул довольно-таки сильный ветер, и наш кораблик низко кланялся волнам, на беду некоторых желудков. Мы продолжали разговор, наполовину по-английски, наполовину по-французски. Когда не хватало того или иного слова, Бирабан выступал в роли переводчика. Первый день морского плавания прошел без происшествий. Ближе к ночи мы чуть сбавили ход, – пусть море и успокоилось, однако мы все же сбавили ход. Оставив на мостике Смита, я отправился спать.
Меня разбудила легкая качка. Я прислушался, чувствуя, что что-то идет не так. Потом понял: двигатели не работают. Поспешно одевшись, я поднялся на палубу.
– Что случилось? – спросил я у рулевого.
– Не знаю. Мы только что остановились, капитан.
– Где американский капитан?
– На корме, с инженером.
Из люка высунулась голова Мишеля.
– В чем дело? Почему стоим?
– Не знаю. Давай сюда.
– Сейчас.
Едва он это сказал, как раздался громкий всплеск, и весь корпус судна вздрогнул. Я услышал звонкое «damn it»[12], потом удивленный возглас и крик, страшный крик:
– Все внутрь!
В тот же миг Смит сбил меня с ног, отбросив в этажный коридор. Уилкинс буквально-таки нырнул вслед за нами. Смит высунул голову, убедился, что на палубе никого не осталось, и задраил дверцу. При свете лампы я увидел их бледные, искаженные лица. С грохотом захлопнулась дверь матросского кубрика. Последовал новый толчок, и «Отважный» накренился на правый борт. Споткнувшись, я больно ударился о переборку.
– В чем дело, черт бы вас побрал?
Уилкинс наконец ответил:
– Гигантские кальмары!
Я почувствовал, что холодею от ужаса. Еще в раннем детстве, когда я читал «Двадцать тысяч лье под водой», эти животные вызывали у меня панический страх.
– Come with me[13], – с трудом выдавил я из себя.
Мы поднялись по лесенке на закрытый мостик, ноги у нас подгибались. Взглянув через большие иллюминаторы на залитую лунным светом палубу, я увидел, что на ней нет ни души. Лишь на носу, за рамой ракетной установки, извивалось нечто вроде толстого каната. Затем метрах в десяти от левого борта из иссиня-черной воды на мгновение поднялась какая-то масса, и на фоне восходящей луны в воздухе закружились длинные – на первый взгляд не менее двадцати метров – щупальца. К нам присоединился Мишель, потом остальные американцы. Смит рассказал, как все было. Когда застопорило сразу оба винта, он прошел на корму вместе с Уилкинсом и, нагнувшись, чтобы узнать, в чем дело, увидел два огромных, чуть светящихся глаза. Чудовище выбросило вперед одно из щупалец, немного не доставшее до них, и тогда он закричал…
Мы попробовали перезапустить двигатели. Винты вспенили воду, «Отважный» прополз несколько метров, потом двигатели снова заглохли, и последовала новая серия толчков.
– Подождем, пока не рассветет, – предложил Уилкинс.
Казалось,
Черт возьми!
Пойдемте со мной