Озорной Лермонтов. Михаил Лермонтов

      Мне мил мой стыд! он право мне дает

      Тебя лобзать, тебя на миг один

      Отторгнуть от мучительных забот! —

      О наслаждайся! – Ты мой господин! —

      Хотя тебе случится, может быть,

      Меня в своих объятьях задушить,

      Блаженством смерть мне будет от тебя. —

      Мой друг! – чего не вынесешь любя! —

      Расписку просишь ты, гусар, —

      Я получил твое посланье;

      Родилось в сердце упованье,

      И легче стал судьбы удар; —

      Твои пленительны картины

      И дерзкой списаны рукой;

      В твоих стихах есть запах винный —

      А рифмы льются м…ей.

      Делись со мною тем, что знаешь,

      И благодарен буду я.

      Но ты мне душу предлагаешь:

      На кой мне черт душа твоя!..

      С минуту лишь с бульвара прибежав,

      Я взял перо – и, право, очень рад,

      Что плод над ним моих привычных прав

      Узнает вновь бульварный маскерад;

      Сатиров я, для помощи призвав —

      Подговорю, – и все пойдет на лад.

      Ругай людей, но лишь ругай остро;

      Не то —…ко всем чертям твое перо!..

      Приди же из подземного огня,

      Чертенок мой, взъерошенный остряк,

      И попугаем сядь вблизи меня.

      «Дурак» скажу – и ты кричи «дурак»,

      Не устоит бульварная семья —

      Хоть морщи лоб, хотя сожми кулак,

      Невинная красотка в сорок лет —

      Пятнадцати тебе все нет как нет!

      И ты, мой старец с рыжим париком,

      Ты, депутат столетий и могил,

      Дрожащий весь и схожий с жеребцом,

      Как кровь ему из всех пускают жил,

      Ты здесь бредешь и смотришь сентябрем,

      Хоть там княжна лепечет: как он мил!

      А для того и силится хвалить,

      Чтоб свой порок в Ч**** извинить!..

      Подалее на креслах там другой;

      Едва сидит согбенный сын земли;

      Он как знаток глядит в лорнет двойной;

      Власы его в серебряной пыли.

      Он одарен восточною душой,

      Коль душу в нем в сто лет найти могли.

      Но я клянусь (пусть кончив – буду прах),

      Она тонка, когда в его ногах.

      И что ж? – он прав, он прав, друзья мои.

      Глупец, кто жил, чтоб на диете быть;

      Умен, кто отдал дни свои любви;

      И этот муж копил: чтобы любить.

      Замен души он находил в крови.

      Но тот блажен, кто может говорить,

      Что он вкушал до капли мед земной,

      Что он любил и телом и душой!..

      И я любил! – опять к своим страстям!

      Брось, брось свои безумные мечты!

      Пора склонить внимание на дам,

      На этих кандидатов красоты,

      На их наряд – как описать все вам?

      В наряде их нет милой простоты,

      Все так высоко, так взгромождено,

      Как бурею на них нанесено.

      Приметна