Рабыня драконьей крови. Часть 1. Сильвия Лайм
Маленькие блестящие глаза бегали из стороны в сторону, и, наверно, можно было бы даже предположить, что она боится.
Но боялась сейчас я. И ничего предполагать была не в состоянии.
– Скажи ей прямо, ни одну кислую брагу мед еще не превратил в благородное вино, – добавил молодой тщедушный мужчина, стоящий за спиной этой женщины. – И твои сладкие речи тоже не помогут сделать из этой бледной поганки нормальную аару за пару часов.
С этими словами он подошел ко мне, сидящей на узкой холодной скамейке, склонился, уперев руки в бока, и процедил, обдав крайне несвежим дыханием:
– Если ты облажаешься, если начнешь рыдать или предъявлять претензии, я выпорю так, что кожа начнет сходить лоскутами, а после брошу в мушиную камеру. Ты знаешь, что такое мушиная камера, детка?
– Не пугай ее, Лейс, – всплеснула руками женщина. Я перевела взгляд с нее на мужчину и обратно, невольно улавливая сходство, которое может быть только фамильным. – Если она будет трястись, как свинья перед убоем, нам за это тоже спасибо не скажут!
– Ничего, – ответил ей Лейс, не поворачивая головы, но продолжая смотреть только на меня. – Многие благородные очень даже любят испуганных невинных курочек. А вот истеричных рыдающих сук не любит никто. Так вот, милая, – продолжал он, а я изо всех сил старалась не морщиться от вони, распространяющейся из его рта. – Мушиная камера – это узкая каменная комната, больше напоминающая мешок, внутри которого мы держим тухлое мясо. В ней живет примерно пара тысяч мух, которые радостно откладывают яйца в гниющей плоти, занимаются любовью на стенах и, в общем, развлекаются как могут, – он гадко усмехнулся.
Поворот головы – и черные волосы Лейса блеснули от сала, а мне на глаза попалась заколка в виде мухи, которой он скреплял свои отвратительные патлы. Ужасная заколка. Как и ее владелец.
– Неугодных даркам девушек, непослушных и упрямых вроде тебя мы сперва наказываем плетьми так, что все тело становится похоже на кусок мяса, а затем сажаем в эту камеру. Мухи с радостью принимают подношение. Облепляют свежую плоть, пьют кровь и откладывают яйца в живого человека.
Я содрогнулась, почувствовав, как желудок сжало спазмом.
Лейс не мог не заметить ужаса, проскользнувшего на моем лице, и довольно осклабился.
– Вижу, ты правильно оценила свои перспективы, – снова выпрямился он и упер руки в бока.
А меня не переставала бить мелкая дрожь. Я должна была что-то сделать. Сказать.
Но я с трудом понимала, что происходит.
– В общем, раз мы друг друга поняли, то сана Миури расскажет тебе, что делать, а ты будешь внимательно слушать, поняла? – жестко спросил мужчина, и мне оставалось только затравленно кивнуть.
Я уже пальцев не чувствовала от холода, а другой одежды, кроме той мокрой, что была на мне, никто и не думал предлагать.
Лейс кивнул женщине, что стояла у него за спиной, и та подошла ко мне. На ее лице появилась натянутая улыбка, словно с ее помощью она пыталась как-то сгладить ужасное впечатление, что произвел ее помощник. Она села на лавку рядом со мной и, встряхнув короткими кудрявыми волосами цвета насыщенного каштана, начала говорить:
– Совсем недавно нам поступил заказ от дарка на человеческую девушку твоего возраста и комплекции. Твоего цвета волос к тому же. Девушку, которая при всем при этом должна быть магически одарена, ведь, как известно, дарки подпитываются магией своих женщин. Как будто это так просто! – усмехнулась она, но вышло нервно. – Магички людской расы крайне редки, а у нас недавно по трагической случайности погибла последняя.
Сана Миури задрала глаза к потолку и добавила:
– Да обдувает ветер ее кости!
– Ой, да брось, – издевательски хмыкнул Лейс, но женщина зашипела на него, и он тут же замолчал.
– Так вот, тебе очень повезло, что в это непростое время мы сумели тебя найти, – продолжала вкрадчиво увещевать эта мадам, глядя на меня маленькими глазками. – Для такой бездомной оборванки, как ты, большая честь познакомиться с дарком и доставить ему удовольствие. Мы же за твою… помощь предоставим тебе дом, укрытие от шерблайдов, будем тебя кормить и одевать…
Я ни шиша не понимала из того, что она говорит. Кроме того, чем мне придется заниматься. К сожалению, этот пункт был предельно очевиден.
От женщины, в отличие от мужчины, не несло нечистотами, зато вокруг ее пышного коричнево-красного платья щедро распространялся аромат резких духов, от которых хотелось зажать нос ничуть не меньше.
Как я вообще умудрилась здесь оказаться? В чем я так провинилась, что провидение решило наказать меня этими безумными сновидениями, от которых становилось жутко, как по-настоящему?
Я ведь сплю. Определенно сплю.
Иначе и быть не может.
Ведь последнее, что я помню, это новогодняя елка, которую я наряжала у себя дома в полном одиночестве. Коробка старых стеклянных шаров, оставшаяся еще от мамы.
Такие шары делали лет тридцать назад, выдували вручную, расписывали, украшали блестками.