«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825. Ольга Минкина
инициатив свидетельствует о том, «что даже в ту эпоху, в темной хасидской среде Волыни и Подолии, не совсем заглохло сознание совершавшегося политического и социального кризиса»[37]. Дубнов, в отличие от Гессена, не акцентировал возможные противоречия между петербургским еврейством и прибывшими из губерний черты оседлости депутатами[38]. Наиболее важным для Дубнова в истории Первого еврейского комитета было то, что все предложения еврейских представителей были в итоге проигнорированы комитетом, разработавшим комплекс ограничительных, жестоких и недальновидных мер по отношению к евреям. Ни либерализм отдельных «просвещенных» бюрократов, наподобие М.М. Сперанского, ни вызывающие иронию Дубнова усилия первых российских маскилов, ни тем более действия еврейских депутатов не могли, по мнению Дубнова, изменить неизменно негативное отношение российского правительства к евреям.
Высокой оценки удостаивается у Дубнова депутация 1812–1825 гг., это «прекрасное по идее, но искаженное в действительности учреждение», которое при благоприятных обстоятельствах смогло бы «смягчить режим произвола и тягостной опеки, все более внедрявшихся в России»[39]. Вину за скромные результаты деятельности депутации и ее окончательное упразднение Дубнов всецело возлагал на российскую администрацию, недовольную «непрестанными ходатайствами и вмешательством в ее планы»[40].
Проблемами создания всеобъемлющей истории российского еврейства был озабочен и Гессен. В 1914 г. он выпустил первую редакцию своей «Истории евреев в России». Весьма примечательны рассуждения Гессена о том, насколько депутаты, выступавшие от имени еврейского народа, выражали желания и потребности представляемых. По мнению Гессена, депутаты стремились в первую очередь к укреплению власти кагалов, пошатнувшейся якобы из-за того, что приписанные к купечеству и мещанству евреи перешли под юрисдикцию органов сословного самоуправления.
В последующих двух редакциях «Истории еврейского народа в России», изданных в 1916 и 1925 гг., Гессен хоть и привлек некоторые новые источники, однако сохранил изложенную выше трактовку событий, связанных с еврейскими депутациями. Преемственность по отношению к редакции 1914 г. подчеркивается и буквальным воспроизведением некоторых абзацев, в особенности аналитического характера. Основной нарратив о депутациях был сформирован в начале XX в. и оказал огромное влияние на последующую историографию.
Мы можем выделить два основных историографических мифа, восходящих, соответственно, к концепциям Ю.И. Гессена и С.М. Дубнова: о противостоянии «ортодоксов» из черты оседлости и «просвещенных» петербургских депутатов и о бессилии депутатов перед властью.
Для С.М. Дубнова противопоставление еврейских «просветителей» «ортодоксам» было не столь важно, сколь реконструкция череды несправедливых гонений, которым
Там же. С. 19–20.
Там же.