Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь. Вера Мильчина

      Федор Николаевич Глинка обрисовал в своих «Письмах русского офицера» (1815–1816) странный облик французской столицы в последние дни перед вступлением туда союзников. В течение тринадцати веков, пишет Глинка, Париж слыл «непокоримым», город «слишком долго не слыхал грома войны», и потому парижане не были готовы к вступлению неприятеля:

      «Буря шумела над Парижем, а парижане дремали!.. Коварное правительство играло доверенностию народа, забавляя его обманами. Уже неприятель гремел при Монмартре, а бюллетени [Наполеона] все еще по старой привычке трубили о победах! 28 только марта (по новому счислению) открылись глаза парижанам, и все прояснилось! Поразительные явления представились на бульварах. Прелестные гулянья эти, где привыкли видеть ряды богатых карет и толпы блестящих всеми украшениями роскоши женщин, в сии ужасные минуты наполнены и покрыты были ранеными солдатами и толпами отчаянных поселян, со стоном бежавших от пылающих хижин своих. Там семейства, лишенные жилищ, местились в простых телегах, тут несколько кулей соломы или связок сена служили постелью обремененным усталостию. Многие поселяне, ехавшие на ослах, гнали перед собою овец и коров. Любопытство граждан было неописанно. <…> В полдень картина совершенно переменилась: все, что было поражением сердец, стало забавою глаз, бульвары наполнились опять гуляющими, беспечность взяла по-прежнему верх над всеми беспокойными ощущениями, доверенность возвратилась, и народ легкомысленный успокоился. <…> Такие же страхи, как вчера, взволновали было умы на другой день, но теми же средствами, как и накануне, успокоены были. Потомство, конечно, не захочет поверить, чтоб целая столица не прежде могла узнать о приближении 200 000 армии неприятельской, как послышав гром пушек у ворот и гром барабанов на всех улицах своих».

      30 марта произошла Парижская битва: войска под командованием австрийца князя фон Шварценберга и пруссака князя фон Блюхера атаковали французов со стороны северных пригородов Пантен и Монмартр. Четыре часа подряд в городе слышалась пушечная пальба; дым от выстрелов заволакивал небо. Некоторые парижане наблюдали за сражением в подзорные трубы с крыш своих домов или с городских возвышенностей. Однако большая часть парижского населения еще не подозревала о том, что Империи Наполеона приходит конец.

      30 марта во второй половине дня холм Монмартр (в ту пору еще не входивший в состав Парижа) был захвачен русскими войсками под командованием графа де Ланжерона. Маршалы Франции дали команду прекратить огонь, и вскоре в кабачке за заставой Ла Виллет начались переговоры с представителями антинаполеоновской коалиции.

      31 марта в 2 часа ночи в особняке маршала Мармона (герцога Рагузского), ответственного за оборону Парижа, на нынешней Райской улице было подписано перемирие; французские войска отошли на юго-запад столицы, на заре Александр I принял депутацию парижского муниципалитета, а в 11 часов утра союзники вступили