Фиалки в марте. Сара Джио

      В шесть часов Би достала из шкафа три бокала и открыла бутылку вина, которое порекомендовал Грег.

      – Зажги, пожалуйста, свечи.

      Я пошла за спичками, вспоминая, как проходили ужины в доме Би, когда я была маленькой. Би всегда ставила на стол свечи.

      «Достойный ужин следует подавать при свечах», – сказала она нам с сестрой много лет назад.

      Я подумала, что это очень элегантно, и, вернувшись домой, попросила маму установить такой же обычай и в нашей семье, но она отказалась.

      «Свечи зажигают только на день рождения, – сказала мама, – а оно бывает раз в году».

      – Великолепно, – заметила Би, придирчиво оглядев стол.

      Она взяла выбранную Грегом бутылку, внимательно изучила этикетку и одобрительно кивнула. Пока она резала большим мясницким ножом лук-порей, я села за стол.

      – Би, я все думаю о Джеке и твоих словах. Что между вами произошло?

      Она озадаченно посмотрела на меня, потом вдруг уронила нож и схватилась за руку.

      – Черт, порезалась!

      Я бросилась к ней.

      – Ох, Би, прости!

      – Ничего, я сама виновата. Руки старые, не слушаются.

      – Давай я порежу, – предложила я и отправила Би за стол.

      Она забинтовала палец, а я порезала порей и помешала ризотто, вдыхая соблазнительный аромат, который поднимался из кастрюли.

      – Би, я никак не пойму, что…

      Услышав у входной двери шаги Эвелин, я замолчала.

      – Привет, девочки! – весело сказала она, заходя на кухню.

      Эвелин принесла еще одну бутылку вина и букет фиолетовой сирени, бережно завернутый в упаковочную бумагу и перевязанный шпагатом.

      – Изумительные цветы, – улыбнулась Би. – Где только ты их раздобыла в это время года?

      – У себя в саду, – ответила Эвелин таким тоном, словно Би спросила, какого цвета небо. – Моя сирень всегда цветет раньше твоей.

      В ее словах чувствовался дух приятельского соперничества, которое способна вынести только дружба длиной в шестьдесят с лишним лет. Би смешала коктейль для Эвелин – что-то с бурбоном – и велела нам подождать в гостиной, пока сама она не закончит готовить.

      – Твоя тетя – это нечто, – заметила Эвелин, убедившись, что Би нас не слышит.

      – Человек-легенда, – улыбнулась я.

      – Точно, – кивнула Эвелин.

      Лед в ее бокале негромко позвякивал, то ли от того, что она делала это нарочно, то ли от того, что у нее тряслись руки.

      – Я хотела ей кое в чем признаться, – сказала Эвелин, поворачиваясь ко мне.

      Она говорила обыденно, словно обсуждала покупку машины или поездку на отдых, но в ее глазах блеснули слезы.

      – Когда я шла сюда, то думала, вот приду и все расскажу, а потом увидела, как у вас хорошо, и решила не портить такой замечательный вечер.

      – О чем это вы? – озадаченно спросила я.

      Эвелин помолчала.

      – У меня рак. В последней стадии.

      Ее тихий голос звучал ровно и без надрыва, так обычно говорят о простуде.

      – Мне